На фоне затухания военных действий в Сирии возникли проблемы у арабских монархий, имеющих к ее гражданской войне самое непосредственное отношение: Саудовской Аравии и Иордании.
Для Хашимитского режима эти проблемы носят объективный характер. Саудиты создали их собственными руками. Убийство – насколько можно понять, по приказу наследного принца Мухаммеда бен Сальмана – журналиста Джамаля Хашогги не только до крайности обострило отношения с западным истеблишментом, но и оскорбило Турцию, на территории которой в саудовском дипломатическом представительстве оно произошло. А ведь отношения Анкары и Эр-Рияда и без того непросты.
National Interest (США) утверждает, что следующей страной, где террористическая организация «Исламское государство» (запрещенная в России) может укрепить позиции, будет Иордания. Издание отмечает, что ее граждане на третьем месте по численности среди иностранных боевиков ИГ (три тысячи человек). Страну ослабляют безработица, нищета, слабое управление и религиозный экстремизм. Угроза и беженцы из Сирии (примерно 658 тысяч при населении 9,5 миллиона). Экстремизм в королевстве растет с 2015 года.
“Под предлогом борьбы со «спящими» ячейками оперативники Управления общей разведки решили зачистить палестинцев-контрабандистов”
Издание напоминает, что в августе 2018-го в результате теракта в Эс-Салте погибли четыре иорданских офицера службы безопасности и пострадали 16 местных жителей. Были арестованы пятеро экстремистов. Официальная версия говорила о том, что разведывательные службы страны начали ликвидацию «спящих» террористических ячеек, на что исламисты и отреагировали. Идеология ИГ на юге Иордании действительно популярна. Но готовность местной бедуинской верхушки поддаться такому влиянию связана в первую очередь с резкой антипатией к действующему иорданскому монарху. Кроме того, перед упомянутым терактом произошло нападение на отделение Управления общей разведки (УОР) королевства в лагере палестинских беженцев Бакаа к северу от Аммана, в результате которого были застрелены пять человек, в том числе два офицера.
Эти эпизоды привели к активизации оперативной деятельности иорданских спецслужб. Начались облавы и обыски в лагерях палестинских беженцев Бакаа и Вахдат, в городах Маан, Эс-Салт и Зарка, где родился лидер «Аль-Каиды» в Ираке Абу Мусаб аз-Заркауи, убитый американцами в 2006-м. Помимо прочего, Зарка является традиционным местом проживания местных чеченцев, к которым после российских военных кампаний на Северном Кавказе приехало много боевиков с семьями.
Обыски проводились и в Ирбиде, где в марте этого года произошло вооруженное столкновение между исламистами и иорданским спецназом. Ирбид – один из центров радикализма, оттуда родом нынешний глава местных салафитов аз-Заркауи Нассер Далгамуни. При этом он далек от ИГ и тяготеет к «Аль-Каиде», а в перечисленных городах сильны позиции «Братьев-мусульман». В Иордании исламисты неоднородны по идеологии, а значит, и по зарубежным спонсорам. Едины они только в неприятии Абдаллы II и его экономических реформ. Говоря проще, в Иордании обострилась борьба внутренних элит, которые используют исламистский фактор.
Отметим, что нападения на силовиков в палестинском лагере были связаны не с ИГ, а с тем, что в ходе незаконной торговли американским оружием, которое поставлялось для «умеренной оппозиции», а продавали его через палестинских посредников-контрабандистов радикалам в Сирии офицеры УОР Иордании, возникли проблемы. Американцы подняли скандал и потребовали расследования. Оперативники УОР и их руководство решили под предлогом борьбы со «спящими» ячейками ИГ зачистить палестинцев-контрабандистов, сэкономив на их доле в бизнесе и избавившись от свидетелей. Всех разом ликвидировать не удалось, и один из контрабандистов расстрелял своих кураторов из УОР. Власти засекретили данные расследования по убийству силовиков в ходе нападения в ноябре 2017 года на Иорданский международный учебный центр полиции, когда погибли шесть человек, включая агентов частной компании по международной безопасности Dyncorp.
Скандал с контрабандой оружия иорданский монарх минимизировал, проведя кадровую чистку в спецслужбах и армии в апреле-марте. В отставку ушли бывшие руководители силового блока, включая ВС и МВД. УОР возглавил генерал Аднан Иссам аль-Джунди (личный враг бывшего начальника УОР Фейсала аль-Шубаки, которым был в свое время уволен), а Генштаб – генерал Махмуд Фрейхат (он командовал до скандала приграничным с Сирией военным округом и дал утечку сведений американцам по контрабанде их оружия). Назначения были согласованы с американскими и британскими советниками.
Внутренняя нестабильность, необходимость проведения непопулярных экономических реформ, конфликт в Сирии и присутствие в королевстве большого числа оппонентов и радикализированных сирийских беженцев вынуждают Абдаллу II просить западных союзников о размещении на территории королевства дополнительных сил, которые могут стать военным противовесом в случае восстания бедуинов и исламистов. В начале сентября соглашение было подписано между УОР Иордании, ЦРУ и другими разведывательными и охранными агентствами США. Договоренности включают увеличение числа иорданских стажеров из УОР, обучаемых в США, и переподготовку бойцов элитного подразделения «Фурсан аль-Хакк» (бригада «Рыцарей правосудия»), которая была создана для охоты на джихадистов, но показывала неутешительные результаты с февраля 2017 года.
Однако главная роль в наращивании международных усилий для поддержания иорданского режима сейчас отводится Парижу. В прошлом месяце Иордания получила 20 военных автомобилей Masstech offroad. Поставка была осуществлена после встречи в Аммане контр-адмирала Дидье Малетера, который отвечает за оперативное сопровождение операции «Шаммаль» (по поддержанию иорданского режима и усилий французов в Сирии) с высокопоставленными иорданскими военными чиновниками. В настоящее время Париж подумывает удовлетворить просьбу американцев об участии французских военных в составе объединенной базы спецназа США в Иордании.
На сегодня в королевстве уже расположена авиабаза ВВС Франции, на которой базируются четыре самолета «Рафаль» и почти 400 человек персонала, включая специалистов радиоэлектронной разведки. Официально база – часть усилий коалиции по борьбе с ИГ, но Амман хотел бы, чтобы французское военное присутствие в стране стало постоянным. Он стремится закрепить Париж в качестве второго по значимости военного союзника после Вашингтона. Иордания готова перенять опыт французов по борьбе с терроризмом и проведению поисково-спасательных операций. Министерство вооруженных сил Франции изучало предложение Пентагона о создании совместной целевой группы в Иордании. Пока решение не принято.
Силы, в состав которых войдут французское командование специальных операций COS (Commandement des Operations Speciales) и командование специальных операций США (USSOCOM), должны служить центром подготовки местных формирований по борьбе с терроризмом. Среди плюсов этого сценария то, что расположенные у иордано-сирийской границы, они смогут оперативно действовать и против целей в регионе. Кроме того, создание базы в Иордании интересно подразделениям COS, поскольку они смогут отрабатывать там схемы действий вне ограничений, которые наложены на подобную деятельность в Пятой республике и с недавнего времени – на базу французов в Джибути. Имеются в виду внесудебные расправы и допросы с пристрастием. Минусы – финансовые издержки и риск быть втянутым во внутриорданский конфликт с перспективой партизанской войны.
Проект усиления устойчивости иорданского режима за счет наращивания присутствия иностранных сил был запущен лично Абдаллой II этой весной, поскольку он все меньше доверяет своей армии. Иордания предоставляет ряд ключевых объектов для операций в Сирии, включая авиабазу «Азрак», которая используется беспилотниками коалиции. США оказали помощь в открытии нового учебного центра в Савке в начале года, а также в расширении военной базы в Зарке, где базируется иорданский спецназ.
Новая инициатива укрепит усилия, предпринимаемые коалицией в развитие операции «Галантный Феникс» с участием США и более 20 других стран, включая Францию, Израиль и ФРГ. Но есть сомнения, что Запад готов подставлять военных в случае реального осложнения ситуации в Иордании в ходе межэлитной борьбы, подкрепленной исламистским фактором. Это понимают и в королевском дворце, отсюда активизация контактов по линии спецслужб Аммана с Дамаском и Москвой, которых Абдалла полагает еще одними столпами устойчивости своего режима.
Турецкая прокуратура отказалась передать саудовским следователям все собранные улики и вещественные доказательства по делу убитого журналиста Джамаля Хашогги. Об этом 30 октября сообщил телеканал Си-эн-эн-тюрк. По его данным, запрос поступил от генерального прокурора КСА шейха Сауда аль-Муаджиба, который находится в Стамбуле в связи с расследованием данного дела. Отмечается, что аль-Муаджиб повторил позицию властей своего государства о том, что 18 арестованных Эр-Риядом подозреваемых в причастности к убийству журналиста подданных королевства предстанут перед судом на родине.
“Наследный принц назвал Турцию, Иран и политический ислам «осью зла»”
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган призвал саудовцев передать их Анкаре для суда на территории республики. Аль-Муаджиб прибыл в Стамбул и в тот же день провел встречу с генпрокурором мегаполиса Ирфаном Фиданом. А ранее посетил с инспекцией генеральное консульство Саудовской Аравии. Журналист Джамаль Хашогги, известный критическими статьями о политике Эр-Рияда, пропал в генконсульстве КСА в Стамбуле 2 октября. 20 октября саудовские власти сообщили, что он был убит в здании дипломатической миссии. Тело не найдено. Под следствием 18 подданных Саудовской Аравии, личности которых не раскрываются.
Эрдоган назвал убийство спланированным, а генпрокурор королевства сообщил, что подозреваемые действовали преднамеренно. Отказ Анкары передать Эр-Рияду улики логичен, поскольку раскрывать свою систему прослушки саудовского генконсульства в Стамбуле турки не хотят. Помимо технических аспектов это чревато обвинениями в нарушении конвенций о дипломатических отношениях и международного права.
По оценкам американских экспертов, последствия дела Хашогги окажут несомненное влияние на борьбу между Турцией и КСА за влияние в суннитском мире в религиозной, политической и экономической сферах. Анкара, возможно, попытается использовать этот инцидент для торга по ряду вопросов региональной политики, прежде всего убеждая Саудовскую Аравию прекратить сотрудничество с иракскими и сирийскими курдами, снизить экономическое давление на Катар, своего основного союзника в регионе, а также добиться уступок по выводу просаудовских групп из Идлиба. При этом оборонные и экономические связи между государствами уменьшают шансы на полный разрыв между Анкарой и Эр-Риядом.
В течение нескольких недель обвинения в этом преступлении были главной темой турецких СМИ. Через три недели после инцидента президент Турции заявил парламенту, что власти Саудовской Аравии планировали убийство диссидента. При этом он предпочел не упоминать в своей речи роль наследного принца М. бен Сальмана, который, как считается, сыграл основную роль в организации убийства.
Анкара пытается тщательно дозировать давление на Эр-Рияд, чье мировоззрение и региональная политика идут вразрез с турецкими. Эрдоган не идет на глобальное разрушение отношений с Саудовской Аравией, учитывая, что наследный принц может выйти из скандала с минимальными репутационными издержками и сохранить пост первого наследника престола. Хотя если в Анкаре поймут, что американцы взяли курс на его политическое забвение, она присоединится к этой кампании.
Турция пытается аккуратно изменить баланс в королевской семье Саудовской Аравии, подчеркивая, что монарх продолжает оставаться надежным партнером, и педалируя тему основного заказчика преступления, не упоминая наследного принца. Антагонизм между ним и президентом Турции взаимен. В комментариях в начале года египетской прессе наследный принц назвал Турцию, Иран и политический ислам «осью зла». История саудовско-турецкого соперничества насчитывает десятилетия. Экономические приоритеты остаются основным фактором в их политике, но это не отменяет того, что каждая из сторон будет пытаться извлечь выгоду из слабости другой. Сейчас преимущества на стороне Анкары.
Ее конфликт с Эр-Риядом обусловлен их различными политическими взглядами на суннитский мир. Для королевства, являющегося хранителем двух основных мусульманских святынь, претензии Турции на лидерство рассматриваются как попытки подвергнуть сомнению легитимность семьи Аль Сауд и возродить Османскую империю, в которую входила Саудовская Аравия.
Вопрос о лидерстве в суннитском мире стоит на повестке дня с тех пор, как Турецкая Республика отменила халифат в 1924 году. По мнению турецких республиканцев, подлинное выражение исламской мысли, поддерживаемое честными мусульманскими гражданами, должно направлять суннитский мир и управлять им. Саудовцы же считают, что этот мир должен руководствоваться традиционными иерархическими установками, власть в которых принадлежит назначенным Эр-Риядом улемам.
Турция утверждает, что легитимность руководства исходит из низовой аутентичности мусульман, а для КСА приоритетна иерархия традиций. Мировоззрение Турции апеллирует к мусульманам, которые считают, что не традиции или социальный статус должны определять лидерство, а приверженность вере. Это объясняет антагонизм Эр-Рияда к таким движениям, как «Братья-мусульмане», придерживающимся схожих с Турцией взглядов и получившим политическую защиту от Анкары. Так, египетские «Братья-мусульмане» действуют из Турции с тех пор, как генерал Абдель Фаттах ас-Сиси совершил переворот, отстранив демократически избранных «Братьев» от власти. Это прямая политическая угроза легитимности королевской семьи: чем сильнее рядовые саудовцы подвержены такому мышлению, тем больше могут подвергать сомнению социальный контракт, лежащий в основе власти в их стране.
Саудовцы утверждают: они следуют истинным представлениям об исламе, но их требование о сохранении королевских привилегий позволяет выдвинуть тезис о том, что их религиозные нормы не так последовательны, как они говорят. Это создает конкуренцию, и КСА старается сдержать турецкое идеологическое влияние на саудовских подданных. При этом обе страны хотят сдержать распространение иранской гегемонии в регионе, что делает их союзниками США. Однако отношения Анкары и Эр-Рияда с Тегераном сильно отличаются.
Саудовская Аравия избегает контактов с Ираном. Турция развивает с ним идеологические, экономические и стратегические отношения, преследуя прагматические задачи. Это может вызвать санкционное давление на Турцию со стороны США, но дает Анкаре свободу маневра, которой Эр-Рияд не имеет в сирийском конфликте. Общая граница Турции и Ирана, а также большое число курдов по обе ее стороны обеспечивают этим странам базу для сдерживания курдского сепаратизма.
Турция и Саудовская Аравия заинтересованы в поддержке ряда политических движений в суннитском мире, хотя и по-разному. Они поддерживают палестинскую государственность, придерживаясь противоположных подходов к оказанию экономической и политической помощи этому сообществу. Турция ближе к ХАМАС, правящему в секторе Газа. Саудовская Аравия на стороне ФАТХ на Западном берегу реки Иордан.
Турция и КСА выступали против президента Башара Асада на протяжении большей части гражданской войны в Сирии, но спонсировали разные повстанческие группы. Недавно обозначенная поддержка Саудовской Аравией сирийских курдов раздражает Турцию, которая рассматривает их группировки как террористов. Обе страны опираются на разных политических игроков. Для Турции это Катар, для саудовцев – АРЕ и ОАЭ.
В Африке обе страны стремятся расширить политическое, религиозное, экономическое влияние и усилить свою роль в области безопасности. На Африканском Роге и в Северной Африке их конкуренция принимает активные формы в поддержке противостоящих политических течений. В Тунисе Турция пыталась встать на сторону исламистской партии «Ан-Нахда» против секуляристов, что побудило Саудовскую Аравию (малоуспешно) выступить за них. КСА стремится ослабить экспортный потенциал Турции на Черном континенте, подрывая ее усилия целевыми пожертвованиями и инвестициями. Укрепляя экономику африканских стран, Саудовская Аравия формирует общую базу поддержки этих государств, способствуя их жестким переговорам с Турцией по совместным экономическим проектам, создавая альтернативные рынки для импорта. Эта борьба надолго.
Статья основана на материалах эксперта ИБВ Ю. Щегловина.
