Порою, очень трудно «вычленять» какие-либо отдельные моменты из духовного наследия отцов и пастырей Церкви Христовой, потому что они представляют собой собрание изречений и мыслей. Но, тем не менее, на их примере творений русских святых XIX века мы ясно увидели, что учение о Евхаристии и ее значении в духовной жизни христианина всегда неразрывно связано с учением о Покаянии…
«Если Христос в тебе чрез частое Причащение Святых Таин, то будь весь как Христос: кроток, смирен, долготерпелив, любвеобилен, беспристрастен к земному, горняя мудрствующий, послушлив, разумен; имей в себе непременно Дух Его; не будь горд, нетерпелив, пристрастен к земному, скуп и сребролюбив».
Святой праведный Иоанн Кронштадтский
Епископ Арсений (Жадановский) в своих воспоминаниях об отце Иоанне Кронштадтском писал: «Когда батюшка выходил с Чашей, в храме происходило большое смятение: все стремились к солее; он, однако, строго относился к присутствующим. Часто слышался его голос: “Ты вчера причащалась, сегодня не допущу, так как ленишься, мало работаешь”. Или: “Ты исповедовалась? Нужно перед Таинством всегда очищать свою совесть”. Бывало и так: видя натиск, а может быть, и недостойных, он уходил в алтарь, объявляя, что больше не будет причащать. Стоявшие по сторонам две монахини дерзали иногда опровергать замечания батюшки; охотно соглашаясь с ними, отец Иоанн говорил: “Ну, тогда другое дело”, — и с любовью преподавал Святые Тайны желающим»[1].Этот отрывок очень показателен — трепетное, исполненное страха Божия отношение к величайшей святыне.
Вся жизнь отца Иоанна была исполнена духа Христова. Все его проповеди и письменные труды были наполнены силой благодати Божией. Он не искал высокопарных выражений, но говорил всегда просто и доступно, и, самое главное, проповедь его доходила до самого сердца человеческого.
О покаянии отец Иоанн писал, что оно «должно быть искреннее и совершенно свободное, а никак не вынужденное временем и обычаем или лицом исповедующим. Иначе это не будет покаяние. Покайтеся, сказано, приближибося Царство Небесное (Мф. 4:17), приближися, то есть само пришло, не нужно долго искать его, оно ищет вас, вашего свободного расположения, то есть: сами раскаивайтесь с сердечным сокрушением. Крещахуся (сказано о крестившихся от Иоанна), исповедающе грехи своя (Мф. 3:6), то есть: сами признавались в грехах своих. А так как молитва наша по преимуществу есть покаяние и прошение о прощении грехов, то и она должна быть непременно всегда искренняя и совершенно свободная, а не невольная, вынужденная обычаем и привычкою. Такою же должна быть молитва и тогда, когда бывает благодарением и славословием. Благодарность предполагает в душе облагодетельствованного полноту свободного, живого чувства, свободно переливающегося чрез уста: от избытка сердца уста глаголют (Мф. 12:34). Славословие предполагает восторг удивления в человеке, созерцающем дела бесконечной благости, премудрости, всемогущества Божия в мире нравственном и вещественном, и потому так же естественно должно быть делом совершенно свободным и разумным. Вообще молитва должна быть свободным и вполне сознательным излиянием души человека пред Богом. Пред Господем изливаю душу мою»[2].
Если говорить означении Евхаристии в деле спасения и в духовной жизни, то из многочисленного литературного наследия о. Иоанна следует особенно обратить внимание на его книгу «Моя жизнь во Христе», которая является извлечением из дневника святого о. Иоанна. В ней в форме кратких изречений и поучений освещаются все аспекты истинной христианской жизни как для мирянина, так и для пастыря, служителя нивы Христовой. И мы остановимся на тех местах творения о. Иоанна, где он говорит о Святой Евхаристии. Такие места расположены по всему произведению, но автор постарается освятить основные и самые яркие из них.
Для лучшего восприятия необходимо рассмотреть отношение святого Иоанна Кронштадтского к литургии вообще. «Литургия есть вечеря, трапеза любви Божией к роду человеческому. Около Агнца Божия все собираются на дискосе — живые и умершие, святые и грешные. Церковь торжествующая и воинствующая»[3], — писал о. Иоанн. Или: «Божественная литургия есть поистине небесное, на земле, служение, во время которого Сам Бог особенным, ближайшим, теснейшим образом присутствует и пребывает с людьми, будучи Сам невидимым Священнодействователем, приносящим и приносимым. Нет ничего на земле святее, выше, величественнее, торжественнее, животворнее литургии! Храм в это особенное время бывает земным небом, священнослужители изображают Самого Христа, Ангелов, Херувимов, Серафимов и Апостолов. Литургия — постоянно повторяющееся торжество о спасении всего мира и каждого члена в отдельности. Брак Агнчий — брак царского сына, на котором невеста Сына Божия — каждая верная душа, Уневеститель — Дух Святый. С какою уготованною, чистою, возвышенною душою нужно всегда присутствовать при литургии, чтобы не оказаться в числе тех людей, которые, не имея одеяния брачного, а, имея оскверненную одежду страстей, связаны были по рукам и по ногам и выброшены вон из брачного чертога во тьму кромешную. А ныне, к несчастию, многие не считают нужным ходить к литургии; иные ходят только по одной привычке, и каковыми пришли, таковыми и уходят — без возвышенных мыслей, без сокрушенного сердца, с неприкаянною душою, без решимости к исправлению»[4].
Благодарность предполагает в душе облагодетельствованного полноту свободного, живого чувства, свободно переливающегося чрез уста
Эти слова были написаны человеком, со всей искренностью и верою совершавшим Божественную литургию. Литургия есть единение всех верующих, посредством приобщения Тела и Крови Христовых, соединяющихся и с Господом, и друг с другом. На Тайной Вечере Спаситель молился о учениках: Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, [так] и они да будут в Нас едино, —да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня (Ин. 17:21-23). Именно в Евхаристии и происходит это единение: «Какое величие христианина и наипаче христианского священника: он — едино со Христом и Спасителем Богом (чрез Святые Тайны)!»[5]. Несомненно, что сам о. Иоанн чувствовал это единство, поэтому понимал всю важность священнического служения как уподобления Самому Господу. Поэтому в строках своего дневника, следующих сразу же за словами о единстве верующих, а особенно священнослужителей, со Христом через Евхаристию, святой Иоанн Кронштадтский написал призыв к пастырям: «Причащаясь Святых Таин, о иерее, говори в сердце: грядеши ко мне, Жизнодавче, исхитить меня из челюстей адского змия, очистить меня от скверны страстей, умиротворить мятущееся сердце мое, оживотворить умерщвленную душу мою, возвеселить скорбный и унылый дух мой; грядешь напитать меня, гладом греховным томимого, одеть меня, обнаженного от всякой добродетели, укрепить меня немощного, почтить меня бесчестного, возвеличить меня низкого, облагородить меня презренного, просветить меня темного. Всякое благодеяние даруешь мне: благодарю Тебя,Премилосердый!»[6]
О единении всех верующих со Христом и друг с другом напоминает и Символ веры, исполняемый непосредственно перед евхаристическим каноном. Смысл пения Символа веры хорошо поясняет иерей Павел Флоренский: «Под давлениемрационалистических богословов мы считаем обычно, что Символ веры есть теоретическая декларация нашего вероучения, которая именно потому, то есть, как истинная, и поется или читается за Евхаристическим каноном, как бы вставленный туда акт о вере. Но это мнение глубоко ошибочно. Символ веры развился из крещальной и тайнодейственной Троичной формулы: “во имя Отца и Сына и Святого Духа”, лежащей в основе всех священных действий, всего богослужения; и потому Символ остается тем, чем было его первичное зерно, то есть имеет в литургии отнюдь не декларативный характер — да и кому же объявлять свою веру, раз остались после выхода оглашенных одни верные, — а таинственный, действенный — именно, единения в любви и, онтологически, существенно понимаемого единства мысли, — через каковое только и возможно познать, — чтобы исповедовать — Троицу Единосущную и Нераздельную»[7].
Литургия есть самое яркое свидетельство единства христиан, великого христианского всепрощения, братской любви друг ко другу, поэтому Спаситель дает заповедь: Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта(Мф. 5:22-26).
Евхаристия возвеличивает человека, соединяет его с Богом, а священника делает соработником Самого Христа, соучастником в деле спасения людей: «Я ничто, но по благодати священства, чрез преподание Божественного Тела и Крови, делаюсь вторичным или третичным виновником исцеления болезней; чрез меня благодать Духа возрождает к пакибытию младенцев и возрастных, совершает в таинстве Евхаристии Тело и Кровь Иисуса Христа, соединяет верных с Божеством; чрез меня решит и вяжет грехи человеческие, затворяет и отворяет небо, подает душеспасительные советы, правила и проч. О, как досточтим сан священства! Братия, видите ли, сколько благодеяний изливает на вас Творец и Спаситель чрез священников!»[8]. Евхаристия, Божественная литургия, не только является очищением и соединением с Господом, но и делает других людей (священников) помощниками в деле спасения. Поэтому каждый священник, каждый пастырь Церкви Христовой, должен осознавать всю высоту и святость своего служения.
Для примера можно привести цитату из творений свт. Иоанна Златоуста, а именно из его «Шести слов о священстве», где он говорит своему другу Василию: «Он сам (священник) должен столько во всем превосходить всех, за кого он молится, сколько предстоятелю следует превосходить находящихся под его покровительством. А когда он призывает Святого Духа и совершает страшную жертву и часто прикасается к общему всем Владыке; тогда, скажи мне, с кем на ряду мы поставим его? Какой потребуем от него чистоты и какого благочестия? Подумай, какими должны быть руки, совершающия эту службу, каким должен быть язык, произносящий такия слова, кого чище и святее должна быть душа, приемлющая такую благодать Духа? Тогда и ангелы предстоят священнику, и целый сонм небесных сил взывает, и место вокруг жертвенника наполняется ими в честь Возлежащаго на нем. В этом достаточно удостоверяют самые действия, совершаемые тогда. Я некогда слышал такой рассказ одного человека: некоторый пресвитер, муж дивный и неоднократно видевший откровения, говорил ему, что он некогда был удостоен такого видения, именно во время службы вдруг увидел, сколько то было ему возможно, множество ангелов, одетых в светлыя одежды, окружавших жертвенник и поникших главами, подобно воинам, стоявшим в присутствии царя»[9].
Эти слова были написаны человеком, со всей искренностью и верою совершавшим Божественную литургию
Не каждому дано право и возможность быть совершителем Святой Литургии, которая есть дверь в Горний мир, начало вечности уже здесь, в нашем временном бытии. Поэтому святой праведный Иоанн Кронштадтский является ярчайшим примером истинного пастыря, настоящего образа Христова, а его литературное наследие имеет огромную пользу для понимания и укрепления в деле пастырского служения.
Святой праведный Иоанн увещевал пастырей: «Как иерей, молись наипаче об очищении, просвещении, освящении и обновлении людей Божиих и о своем обновлении, ибо хотя ты часто пиешь Кровь Завета нового и вкушаешь животворящую Плоть Агнца Божия, могущего тебя скоро переродить и обновить, однако же, по твоему нерадению, ты доселе не переродился и не обновился, будучи предан в глубине сердца тем же страстям, которые были в тебе и прежде. Приноси же Богу пламенную молитву о обновлении своем и людей Его — это приятнейшая Богу жертва. Приноси с верою, упованием крепким, любовью нелицемерною: ибо Тому, Кто пришел из ризы ветхой сделать новую и влить вино новое в мехи ветхие, молитва о обновлении есть благовонный фимиам и содействие Владычним намерениям о возрождении рода человеческого, обветшавшего грехом»[10].
Какие это замечательные и глубокие слова: мы имеем все возможности для внутреннего духовного обновления, но по нашей страстности и греховности не стремимся к этому и в этом только наша личная вина, наше личное нежелание проявить покаяние и изменить жизнь, перейти от дел тьмы к делам света. Бог не может спасти человека без самого человека, поэтому имеет огромное значение и личное усилие, личный аскетический подвиг, борьба со страстями: «Попирайте плоть, т.е. страсти ее. С грязью наравне надо ставить ее и все плотское, не радеть о ней. Господи, Твоя сила: помоги! Когда все плотское, греховное сочтем за ничто, тогда Господь для нас будет все; на развалинах в сердце земности воцарится Господь»[11].
Для сравнения можно взять выдержку из 16-й гомилии святителя Григория Паламы, в которой он говорит о Боговоплощении и о Домостроительстве нашего спасения: «Хотя чрез божественное крещение Господь нас и возродил и чрез благодать Святаго Духа запечатлел в день Искупления, однако оставил еще иметь смертное и страстное тело, и хотя Он изгнал начальника зла из душ человеческих, однако допускает ему нападать изовне, чтобы человек, обновленный, согласно Новому Завету, т.е. Евангелию Христову, живя в доброделании и покаянии и презирая удовольствия жизни, перенося же страдания и закаляясь в нападениях врага, уготовал себя в сем веке к вмещению нетления и оных будущих благ, которые будут соответствовать будущему веку. Следовательно, верный должен радоваться надеждой; и поскольку здешняя жизнь закончится, должен благоразумно с верою ожидать блаженства, которое будущая жизнь будет заключать в себе нескончаемо»[12]. Возможность аскетического делания и совершенствования просто необходима для человека, чтобы он подготовил себя к принятию благ будущего века. В Евхаристии же мы уже сейчас можем приобщиться этой вечной жизни. Поэтому святой Иоанн Кронштадтский вменяет в обязанность причастника следующее: «Какая обязанность твоя, причастник Божественных Таин? Ты должен мудрствовать горняя, идеже есть Христос одесную Бога седя (Кол. 3:1-2), а не мудрствовать о земном, ибо сего ради Христос на землю спиде, да нас на небеса возведет (акафист Иисусу Сладчайшему, кондак 8). В дому Отца Моего обители многи суть. Иду уготовати место вам (Ин. 14:2). Наше житие на небесах есть (Флп. 3:20). Блажени нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное. Аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное (Мф. 5:3, 20). Оставите детей приходити ко Мне, таковых бо есть Царствие Божие (Лк. 18:16). Видишь ты, какая последняя цель, для которой сошел с небес на землю Христос, для которой Он преподает нам Свои Божественные Тайны — Тело и Кровь? Эта цель — дарование нам Царства Небесного. Стремись же к нему»[13]. В другом месте святой праведный Иоанн пишет: «Причастники Божественных Таин! познайте, как вы преискренне приобщаетесь Господу, если достойно причащаетесь. Какое дерзновение вы имеете к Господу и Богородице! Какую чистоту должны иметь!
О единении всех верующих со Христом и друг с другом напоминает и Символ веры, исполняемый непосредственно перед евхаристическим каноном
Какую кротость, смирение, незлобие! Какое беспристрастие к земному! Какое горячее желание небесных, чистейших, вечных наслаждений!»[14]. Достойно причастившийся имеет внутри себя своего Спасителя и Творца, Христос пребывает внутри человека и творит в нем обитель Свою. Происходит преображение человека изнутри, человек осиявается светом Божественной благодати, светом Фаворского Преображения.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский свидетельствует о силе Божественной Евхаристии: «Велика Твоя любовь, Господи: всего Себя истощил еси ради любве ко мне. Взираю на крест и дивлюсь Твоей любви ко мне и к миру, ибо крест есть наглядный отпечаток Твоей к нам любви, Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15:13). Твои животворящие Тайны, Господи, служат всегдашним громким доказательством Твоей к нам, грешным, любви, ибо это божественное Тело Твое было за меня, за всех нас ломимо; эта Кровь за меня, за всех нас излиялась, Господи! славлю чудеса Святых Таин Твоих над верными Твоими, которым я преподавал оные; славлю исцеления бесчисленные, которым я был свидетелем; славлю действие их во мне всеспасительное; славлю Твое милосердие ко мне, в них и чрез них мне являемое, силу Твою животворную, в них действующую. Господи! За толикую любовь Твою ко мне даждь мне любить Тебя от всего сердца моего, и ближнего как себя, любить врагов моих, — не только любящих меня»[15].
Мы видим, что истинный христианин, каким, без сомнения, был святой праведный Иоанн Кронштадтский, может почувствовать в себе спасительную силу Божественных Таин, ощутить в себе начавшееся перерождение, присутствующую в сердце благодать Духа, наполняющего все существо человеческое.
Преподобный Иоанн Дамаскин в «Точном изложении Православной веры» писал: «Поэтому для принимающих (Причастие) с верою достойно оно служит во оставление грехов и в жизнь вечную и в соблюдение души и тела; а для причащающихся с неверием недостойно - в наказание и кару, подобно тому, как и смерть Господня для верующих сделалась жизнью и нетлением для наслаждения вечным блаженством; для неверующих же и убийц Господа (она послужила) к наказанию и вечной каре»[16]. Об этом же говорит и святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Благодарю Тя, Господи, яко даруеши мне новую жизнь каждый раз, когда я со слезами покаяния и благодарения совершаю Божественную литургию и причащаюсь пречистых и животворящих Таин Твоих. Твоим Святым Тайнам я обязан доселе продолжением бытия моего, непорочностью путей моих и доброю славою в людях Твоих. Да святится убо имя Твое великое паче и паче во мне и во всех людях Твоих, на них же имя Твое святое нарицается, — и во всем мире Твоем; да приидет Царствие Твое, царство правды, мира и радости во Святом Духе, во все сердца наши, как сказал Ты: вселюся в них и буду ходить в них, и буду им во Отца, и тии будут Мне в сыны и дщери (см. 2 Кор. 6:16, 18; Лев. 26:12; Иерем. 3:19), и да будет воля Твоя святая, премудрая, всеблагая, всесовершенная, всеблаженнотворная, яко на небеси и на земли во всех людях Твоих, и во мне грешном, ибо собственная воля наша ошибочна, близорука, греховна, гибельна, нелюбовна, зла, завистлива, горделива, ленива, роскошелюбива, сребролюбива, скупа»[17].
Евхаристия есть поддержание наших сил, и душевных и телесных, ибо «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим» (см. Втор. 8:3;Лк. 4:4), она есть путь, ведущий нас к Спасителю, Евхаристия есть Сам Христос, ибо Сам Он сказал: Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни(Ин. 6:53).
Теперь перейдем к рассмотрению духовного наследия одного из величайших подвижников XIX века — преподобного Амвросия (Гренкова, 1812-1891). Нет, наверное, в России такого православного человека, который не знал бы об Оптиной пустыни. Этот монастырь прославился своими великими старцами Макарием, Львом, Никоном, Амвросием и многими другими, а всего в этом монастыре прославлено 14 старцев. Не смотря на все невзгоды и перипетии, обрушившиеся на монастырь в годы советской власти, Оптина пустынь возродилась, по праву заняв свое место в числе самых крупных и известных монастырей Русской Православной Церкви. Также известно, что в 1993 году в монастыре были убиты два инока, Трофим и Ферапонт, и иеромонах Василий, почитание которых также распространено среди православных верующих.
Наша цель - рассмотреть те моменты в наследии оптинских подвижников (на примере преподобного Амвросия, святого, наиболее почитаемого автором), которые касаются вопроса о значении Евхаристии в духовной жизни каждого христианина. Здесь можно кратко остановиться на вопросе, что такое старчество, так как оптинских святых практически всегда именуют старцами. На первый взгляд может показаться, что старец — это обычный руководитель или опытный человек, к которому более молодые люди приходят за советом или какой-либо помощью. В принципе, это составляет определенный аспект старчества — помощь и руководство более молодыми и неопытными монахами или послушниками. В этом смысле старцем может быть назван самый старый монах обители, или даже игумен. Но есть еще один важнейший и, видимо, самый главный аспект старчества — старец должен обладать глубоким духовным опытом. Человек не может стать наставником для других, пока сам не постигнет Божественную мудрость и не стяжает благодать Святого Духа: «Сказал Авва Антоний: "Древние отцы выходили [из града] в пустыню, и были исцелены, и сами становились врачами. И вернувшись оттуда назад, исцеляли других. А мы, лишь только вышли из мира, прежде нашего исцеления желаем уврачевать других. Но болезнь снова к нам возвращается, и становится последнее хуже первого. И тогда мы слышим от Господа: Врачу, исцелися сам"»[18]. Это слова преподобного Антония Великого, одно из величайших христианских подвижников. Старец — это не просто руководитель, но человек глубоко духовный, стяжавший благодать Божию, тот, кто может указать человеку путь к жизни вечной. Таким образом, старец делается соучастником в деле спасения своего послушника. Также из всех святоотеческих аскетических писаний мы знаем, что послушничество — это в первую очередь отсечение своей воли, полное послушание духовнику и всем его советам. А отказаться от своей воли, перебороть свое внутренне эгоистическое «я», свое «ego» — это одна из труднейших задач христианского подвига, но без этого немыслимо спасение человека. Поэтому и необходим старец и духовник, помогающий человеку сломить себя, исправить свою жизнь, указывая правильный путь исполнения Евангельских Заповедей.
Не останавливаясь на подробном рассмотрении учения преподобного Амвросия о духовной жизни, коснемся только «евхаристических» аспектов. Участие в церковных таинствах — это основа духовной жизни христианина. Особенную роль в своих поучениях преподобный Амвросий отводил Покаянию и Причащению Святых Христовых Таин. Покаяние, как мы уже неоднократно видели, является подготовительным актом (если здесь применимы такие термины) к Принятию Святых Даров. Преподобный Амвросий обличал некоторых христиан в неискреннем покаянии, которое является не духовным врачевством, но грехом: «Есть и такие христиане, которые приносят покаяние, но не все высказывают на исповеди, а некоторые грехи скрывают и утаивают стыда ради. Таковые, по слову апостольскому, недостойно причащаются Святых Таин, а за недостойное Причащение подвергаются различным немощам и болезням, а не мало и умирают...»[19].
Евхаристия возвеличивает человека, соединяет его с Богом, а священника делает соработником Самого Христа
Покаяние преподобный Амвросий сравнивает со смирением: «Главная сила покаяния состоит в смирении, которое, как и всякая добродетель, имеет свои степени. Блажен, кто обретается хоть на какой-нибудь из степеней треблаженного смирения, которое во всяком неприятном и скорбном случае более себя винит, что оно не умело поступить, как бы следовало, а потому и пребывает всегда более спокойно. Мнимая же правость наполняет душу смущением, весьма вредным на пути благочестия»[20]. Смирение — одна из главных христианских добродетелей, истинное смирение и есть полное отвержение своей воли, подчинение себя духовнику, исполнение заповедей Божиих. Можно провести и такое сравнение: преподобный Амвросий называет смирение главной силой покаяния, то есть осознание своей немощи, греховности пред Богом, но также это и смирение пред Его величием, смирение человека перед Святыми Тайнами, которых мы удостаиваемся, несмотря на нашу греховность, все это дает нам Господь по Своему великому человеколюбию и нашему смирению. Не раскаявшийся человек, также как и не имеющий смирения, не должен причащаться, чтобы не согрешить против Господа, чтобы Причащение не было во вред для такого человека. Поэтому сначала необходимо очистить себя покаянием.
Достаточно важным считает преподобный Амвросий, как и Георгий Затворник, душеполезное чтение накануне Причащения: «Перед Причастием читать святого Ефрема Сирина о покаянии»[21]и «нужно более читать книги в этот день (то есть накануне Причащения), особенно Новый Завет, послание к Ефесянам и Апокалипсис»[22].
Особенно проникновенно рассуждает преподобный Амвросий о Причащении, когда объясняет Псалом 22: «Уготовал ecu предо мною трапезу, сопротив стужающим мне... и чаша Твоя упоявающи мя яко державна. Слова сии прямо указывают на таинство Святого Причащения. Ежели мы с верою неосужденно причащаемся Таинства Тела и Крови Христовых, то все козни врагов наших душевных, стужающих нам, остаются недейственны и праздны. Неосужденно же причащаемся тогда, когда приступаем к Таинству сему, во-первых — с искренним и смиренным раскаянием и исповеданием грехов своих и с твердою решимостью не возвращаться к оным, а во-вторых, если приступаем без памятозлобия, примиряясь в сердце со всеми, опечалившими нас»[23]. Вся мысль преподобного Амвросия сводится к тому, что человек, в первую очередь, должен как следует очистить себя, чтобы в Тело и Кровь Христовы действительно исцелили его греховные раны, чтобы человек мог достойно противостоять искушениям. Без этого невозможно наше спасение.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский является ярчайшим примером истинного пастыря
Также преподобный Амвросий учит нас благоговейному соблюдению в себе Святых Даров: «После Приобщения надо просить Господа, чтобы Дар сохранить достойно, и чтобы подал Господь помощь не возвращаться назад, то есть на прежние грехи»[24]. Мысль преподобного такова, что мало только Причаститься, но нужно еще и сохранить в себе это Причастие (подобную мысль мы встречаем и у святого праведного Иоанна Кронштадтского). Только тогда Святые Дары будут нам во оставление грехов и жизнь вечную. Человек принимает Христа, но сможет ли он остаться с Господом до конца, сможем ли мы перебороть себя, чтобы, однажды отказавшись от греха и порока, уже более не возвращаться к этому. С подобной мыслью идет на Исповедь и к Святой Чаше каждый из нас, но по своей немощи мы вновь и вновь падаем, однако если мы не будем проявлять ни малейшего стремления никогда больше не возвращаться назад, то, упав в очередной раз, можно навсегда остаться внизу. Грех может овладеть нами настолько, что очень трудно будет перебороть себя и раскаяться. Но чтобы этого не произошло, мы должны следовать советам святых отцов, поэтому очень большую пользу могут принести духовные наставления таких подвижников, как преподобный Амвросий Оптинский.
Приведем теперь наставления одного из великих святых Русской Православной Церкви — преподобного Серафима Саровского. Преподобный Серафим сейчас является одним из наиболее почитаемых русских святых, а Дивеевский монастырь — паломническое место, посещаемое сотнями и тысячами богомольцев, прибывающих со всех уголков России.
Каждый русский православный человек знает и помнит (или хотя бы раз слышал) слова преподобного Серафима: «Стяжи Дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Сам преподобный стал стяжателем Духа Божия. В своей беседе с Николаем Александровичем Мотовиловым (который впоследствии записал ее под названием «Беседа о цели христианской жизни») он обращается к собеседнику с такими словами: «Так вот, Ваше Боголюбие, я Вам не словом, но делом и на самих нас убогих показал, как бывают люди в полноте Духа Божиего...»[25].
Бог не может спасти человека без самого человека
Эти слова были сказаны после того, когда преподобный Серафим действительно показал действие Духа Божия в человеке, и вот как это описано Н. А. Мотовиловым:
«— Все-таки, я не понимаю, почему я могу быть твердо уверенным, что я в Духе Божием. Как мне самому распознать Его истинное явление?
Батюшка о. Серафим отвечал:
— Я уже, ваше Боголюбие, сказал вам, что это очень просто, и подробно рассказал вам, как люди бывают в Духе Божием и как должно разуметь Его явление в нас... Что же вам, батюшка, еще надобно?
— Надобно, — сказал я, — чтобы я понял это хорошенько!..
Тогда о. Серафим взял меня весьма крепко за плечи и сказал мне:
— Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобою!.. Что же ты не смотришь на меня?
Я отвечал:
— Я не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыпятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли!..
О. Серафим сказал:
— Не устрашайтесь, ваше Боголюбие, и вы теперь сами так же светлы стали, как и я сам. Вы сами теперь в полноте Духа Божиего, иначе вам нельзя было бы и меня таким видеть.
И, преклонив ко мне свою голову, он тихонько на ухо сказал мне:
— Благодарите же Господа Бога за неизреченную к вам милость Его. Вы видели, что я не перекрестился даже, а только в сердце моем мысленно помолился Господу Богу и внутри себя сказал: “Господи, удостой его ясно и телесными глазами видеть то сошествие Духа Твоего, которым Ты удостаиваешь рабов Своих, когда благоволишь являться в свете великолепной славы Твоей”. И вот, батюшка, Господь и исполнил мгновенно смиренную просьбу убогого Серафима... Как же не благодарить Его неизреченный дар нам обоим!
Я взглянул после этих слов в лицо его, и напал на меня еще больший благоговейный ужас. Представьте себе, в средине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей, лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко, на несколько сажен кругом, и дарующий ярким блеском своим снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня и великого старца. Возможно ли представить себе то положение, в котором я находился тогда!
— Что же чувствуете вы теперь? — спросил о. Серафим.
— Необыкновенно хорошо! — сказал я...»[26].
Преподобный Серафим стяжал Святого Духа, достигнул того, что является истинной целью жизни христианской. Н.А. Мотовилов видел во время беседы с преподобным исходивший от его лица тот самый Божественный Свет, которым просияло лицо Моисея, когда он был на Синае, видел свет Преображения Господня, свет, являющийся сиянием Духа Божия и свидетельством Его присутствия.
В Евхаристии же мы уже сейчас можем приобщиться этой вечной жизни
О стяжании этого света подвижниками учит свт. Григорий Палама: «Боговидцы причастны непостижимому Духу, который им заменяет и ум, и глаза, и уши и благодаря которому они и видят и слышат и понимают. Ведь раз у них успокаивается всякое действие ума, то чем ангелы и равные ангелам люди (Лк. 20:36) видят Бога, как не силой Духа? Их видение не есть ощущение, поскольку они воспринимают свет не через органы ощущения, и оно не есть мышление, поскольку они находят его не путем рассуждений и рассудочного знания, а через оставление всякого умственного действия; следовательно, оно никоим образом не мечтательный образ, не мысль, не представление и не вывод из умозаключения. И ум получает его не в простом апофатическом восхождении» [27].
В основе стяжания божественного света преподобный Серафим полагает Святое Причащение и очищение себя от грехов
К этому должен стремиться каждый христианин, а в основе стяжания божественного света преподобный Серафим полагает Святое Причащение и очищение себя от грехов: «Да не грешим, однако же, более и да не допускаем себя на большие грехи, и да не отчаиваемся в падениях, если враг, искусивши нас чем-либо, ввергает в отчаяние. Всегда надобно при этом разбирать: каким именно грехом прогоняем мы благодать Божию, что Дух Святой отступил от нас и когда, перебрав грехи, нападем именно на тот самый грех, который именно оскорбил Господа Бога, Господь Бог Дух Святый касается нашей совести и скажет нам священнотайно: вот это-то и есть тот самый грех, которым оскорбил ты Всетворца Бога! И тогда нам скоро с сокрушенным сердцем и со смирением следует прибегать ко Господу, и Он с любовию простит нас и помилует нас возвращением даже еще большей благодати за то, что не отчаялись в милосердном всепрощении Божием, а через это победили врага и человекоубийцу диавола; и венцов небесных за победу сию удостоит Господь. И чем больше борьбы, а хотя бы даже и поражений, да потом побед подобных — через покаяние и совершенное очищение от всякия скверны греховной Пречистыми и Животворящими Тайнами Тела и Крови Христовых, — тем больших и многочисленнейших и преславнейших венцов небесных борцы и победители в жизни будущаго века удостоятся»[28].
[1] Святой праведный Иоанн Кронштадтский в воспоминаниях современников. — М.: 1994. — С. 180.
[2] Иоанн Кронштадтский, прав. Моя жизнь во Христе: в 2 т. —T. 1 —Минск, 1991. — С. 255.
[3] Там же. С. 294.
[4] Иоанн Кронштадтский, прав. Моя жизнь во Христе: в 2 т. —T. 2 —Минск, 1991. — С. 177.
[5] Иоанн Кронштадтский, прав. Моя жизнь во Христе: в 2 т. —T. 1 —Минск, 1991. — С. 356.
[6] Там же.
[7] Павел Флоренский, свящ. Богословские Труды. — № 17, 1977. — С. 113.
[8] Иоанн Кронштадтский, прав. Моя жизнь во Христе: в 2 т. —T. 2 —Минск, 1991. — С. 21.
[9] Иоанн Златоуст, свт.О священстве. Слово VI. // URL: https://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Zlatoust/o_svyashenstve/#1_4 (дата обращения: 24.05.2018).
[10] Иоанн Кронштадтский, прав. Моя жизнь во Христе: в 2 т. —T. 2 —Минск, 1991. — С. 26.
[11] Иоанн Кронштадтский, прав. Моя жизнь во Христе: в 2 т. —T. 1. —Минск, 1991. — С. 361-362.
[12] Григорий Палама, свт. Гомилия XVI. // URL: http://www.pagez.ru/lsn/palama/016.php (дата обращения: 24.05.2018).
[13] Иоанн Кронштадтский, прав. Моя жизнь во Христе: в 2 т. —T. 1. —Минск, 1991. — С. 5-6.
[14] Иоанн Кронштадтский, прав. Моя жизнь во Христе: в 2 т. —T. 2. —Минск, 1991. — С.58.
[15] Там же. С. 73-74.
[16] Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение Православной веры. — Кн. 4. гл. XIII.— М, 2002. — С. 303.
[17] Иоанн Кронштадтский, прав. Моя жизнь во Христе: в 2 т. —T. 2 —Минск, 1991. — С. 78.
[18] Великий Патерик или Великое собрание изречений старцев: Систематическая коллекция: в 4 т. / Пер. с др.-греч.: А. В. Марков, Д. А. Поспелов. — Т. 1. — Изд-во пустыни Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря Новая Фиваида, 2005. — С. 13.
[19] Собрание писем оптинского старца иеросхимонаха Амвросия: в 3-х частях. — Ч. II. — М.: Паломник, 1995. — С. 46.
[20] Собрание писем оптинского старца иеросхимонаха Амвросия: в 3-х частях. — Ч. I. — М.: Паломник, 1995. — С. 143
[21] Агапит, архим. Жизнеописание в Бозе почившего оптинского старца иеросхимонаха Амвросия: в 2-х частях — Ч. 2. — С. 71.
[22] Четвериков С., прот. Описание жизни блаженной памяти Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. — Оптина Пустынь, 1912. — С. 213.
[23] Собрание писем оптинского старца иеросхимонаха Амвросия: в 3-х частях. — Ч. I. — М.: Паломник, 1995. — С. 26.
[24] Агапит, архим. Жизнеописание в Бозе почившего оптинского старца иеросхимонаха Амвросия: в 2-х частях — Ч. 2. — С. 70.
[25] О цели христианской жизни. — Сергиев Посад, 1914. — С. 56.
[26] Там же. С. 48-49.
[27] Григорий Палама, свт. Триады. — СПб., 2004. — С. 85-86.
[28] О цели христианской жизни. — Сергиев Посад, 1914. — С. 54
