Существует мнение, что Иисус «всегда сохранял серьезное выражение лица», что Он «никогда не смеялся, но часто плакал». Это постоянно повторяемое мнение основано на словах из средневекового апокрифа, известного как «Послание Лентула» («никогда никто не видел Его смеющимся, но часто видели плачущим»), которые, в свою очередь, могли быть заимствованием из Иоанна Златоуста. Последний, осуждая неумеренный смех, писал в своем толковании на Евангелие от Матфея:
...Часто бывало, что Его видели плачущим, а чтобы Он смеялся, или хотя бы немного улыбался, этого никогда никто не видел, — почему и ни один из Евангелистов не упомянул о том... Впрочем, я говорю это, не запрещая смеяться, но удерживая от неумеренного смеха. Скажи мне, чему без меры радуешься и смеешься, когда подлежишь такой ответственности, должен некогда предстать на Страшный суд и дать строгий отчет во всем, что сделано тобою в жизни?
Действительно, слезы Иисуса в Евангелиях упоминаются, а смех — никогда. Однако argumentum ad silentio не всегда может служить надежным доказательством того или иного утверждения. Евангелия не содержат ни одного рассказа, из которого можно было бы предположить, что Иисус смеялся, но несколько эпизодов свидетельствуют о том, что в Его жизни были моменты, когда Он радовался.
В частности, в Евангелии от Луки повествуется о том, как семьдесят учеников вернулись с задания, на которое Он посылал их. Существительное «радость» и глагол «радоваться» многократно использованы в этом тексте, который мы уже приводили выше:
Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем. Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам; однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах. В тот час возрадовался духом Иисус... (Лк. 10:17–21).
В этой сцене радость Иисуса становится ответной на радость возвратившихся учеников. Мы видим, как остро Иисус ощущает Свое единство с учениками, как близко к сердцу принимает их радости и скорби. При этом в Его беседе с учениками присутствует Отец, к Которому Он обращается так, как будто для прочих участников беседы Его присутствие было столь же очевидно. Подобную ситуацию мы увидим в последней беседе Иисуса с учениками на Тайной вечере. Там тоже будет много сказано о радости (Ин. 16:19–23), и Иисус тоже прервет разговор с учениками, чтобы вознести молитву Отцу (Ин. 17:1).
Откуда Евангелист узнал, что Иисус «возрадовался духом», услышав об успехах Своих учеников? Есть только один способ узнать о настроении человека: по выражению его лица, по глазам, по улыбке. Приведенный рассказ подтверждает не только то, что Иисус умел радоваться, но и то, что эта радость была заметна другим.
Улыбка — это, конечно, не смех. Мы действительно не имеем никаких свидетельств о том, чтобы Иисус когда-либо смеялся. Но на самом деле нет и никаких сведений, что Он «всегда сохранял серьезное выражение лица». Воспринимал ли Он смех как порок? По крайней мере, однажды, в речи на равнине, Он упомянул о смехе как награде: «Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь» (Лк. 6:21). С другой стороны, в той же речи Он говорит: «Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете» (Лк. 6:25). Общий контекст речи позволяет говорить о том, что смех как таковой не был в центре внимания Иисуса в данных изречениях, и если во втором из приведенных изречений смех осуждается, то не сам по себе, а как одна из характерных особенностей жизни по законам мира сего, наряду с богатством и пресыщением.
