Вопрос о существовании в наши дни старцев как обладателей особого духовного опыта остается актуальным и занимает умы людей, вкладывающих в него подчас самый разный смысл, соответственно своим жизненным представлениям и чаяниям. В монашеской среде тоже нередко можно встретить разноречивое отношение к этой теме. Портал «Монастырский вестник» предложил побеседовать о традициях старчества и старцах иеромонаху Исаакию, насельнику Введенского ставропигиального монастыря Оптина пустынь.
Отец Исаакий, что такое старчество, и есть ли, на Ваш взгляд, сегодня старцы?
Старчество, как мне видится, подразумевает два аспекта. Первый – это наличие особенных людей, наделенных даром прозорливости. Еще в ветхозаветные времена жили такие люди – это пророки. Из Библии мы знаем, что, услышав Божий призыв, они посвящали себя Господу. Все свои силы они отдавали этому служению, и следствием такого стремления к Божественному было то, что они отрекались от всего земного, мирского и таким образом становились обладателями необычных духовных даров. Из ветхозаветной истории нам также известно, что они могли предсказывать будущее, возвещали о приходе Мессии – об Иисусе Христе, – совершали чудеса и исцеления. Вся их жизнь была посвящена тому, чтобы вера в Бога распространялась в древнем израильском народе. Человечество тогда пребывало в состоянии идолопоклонства. Вера во Единого Бога едва теплилась только у израильтян, но и они, к сожалению, под воздействием языческого окружения часто отступали от нее, возводили идолов, и порой дело даже доходило до человеческих жертвоприношений. Известно, например, что рядом с Иерусалимом была долина, называвшаяся «Геенной огненной», где приносили жертвы идолам.
Пророки же, поскольку знали Бога, общались с Ним, распространяли это знание, и, во многом благодаря им, знание о Боге все-таки сохранялось до времени пришествия Христова. И еще важно то, что в среде пророков была преемственность, существовали даже пророческие школы. Упоминание о них содержится в книгах Ветхого Завета под названиями «сонмы пророческие» и «сыны пророческие». В повествованиях о жизни пророков мы видим, как вдохновляющим примером святой жизни, силой своего духа, поучениями, чудесами, они приобретали учеников. Так, например, известно, что пророк Елисей был учеником пророка Илии. Другими словами, это и было то, что мы называем сейчас старчеством. Ученики воспринимали это служение от своих учителей, и со временем сами становились пророками.
И здесь проявляется второй аспект старчества ¬как особый путь духовной жизни, когда человек полностью вверяет свою волю духовному наставнику.
Оптинский старец Варсонофий говорил, что монашество, духовная жизнь –это наука из наук и искусство из искусств, которым надо учиться. Как любой науке или любому искусству следует обучаться у опытного наставника, так и духовная жизнь предполагает обучение у человека, который может показать правильный путь и направить своего ученика по этому пути. То есть, наличие людей, вдохновленных Божественным Законом и верой, и передача опыта, духовных дарований от учителя к ученику – вот два аспекта старчества, необходимые для поддержания духовной традиции.
Что же касается второй части вопроса, то, когда наместнику Оптиной пустыни архимандриту Венедикту (Пенькову) во время духовных бесед в монастыре задавали вопрос, есть ли сегодня старцы, он отвечал: «Прежде надо было бы спросить, есть ли сегодня послушники». Действительно, чтобы были старцы, нужны послушники, хотя бы потому, что, во-первых, и сам старец возрастает из послушника, а во-вторых, если нет послушников, то, спрашивается, нужны ли старцы? Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорил, что в последние времена старцы будут скрыты под покровом смирения. И в этом смысле действительно получается, что сегодня нет или очень мало спроса на истинное старчество. Ведь люди чаще предпочитают руководствоваться собственным мнением и жить по своей воле.
Возвращаясь к словам отца Венедикта, хочется спросить, почему, как Вы думаете, людям так трудно стало слушать и слушаться?
Однажды к нам в Оптину приезжал владыка Феогност (архиепископ Каширский, председатель Синодального отдела по монастырям и монашеству – Ред.). Он рассказывал, как одного очень известного греческого епископа, богослова после выступления на конференции в Троице-Сергиевой лавре пригласили на встречу со студентами Московской Духовной академии и братией лавры. Во время беседы один монах попросил владыку назвать самую главную богословскую проблему современной Греции. И епископ назвал самой главной проблемой эгоизм. Вот то свойство, которое действительно характеризует современного человека.
Старец Амвросий говорил: «Отчего человек бывает плох? Оттого, что забывает, что над ним Бог». Другими словами, когда связь человека с Богом прерывается, человек «бывает плох». И этим все сказано. Человек создан по образу и подобию Божию. Ему свойственно, и он предназначен к тому, чтобы находиться в постоянном диалоге со своим Творцом.
И вопрос ведь не в том, есть или нет в монастыре старец, а в том, есть ли у людей стремление к духовной жизни. Традиция может быть восстановлена, если это стремление есть. Господь говорит в Апокалипсисе: О, если бы ты был холоден, или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих (Откр. 3:15–16). Толкователи называют именно это свойство характерной особенностью христиан последних времен: «не холодны и не горячи», – отсутствие решимости, всепоглощающего стремления к духовной жизни как жизни с Богом.
И все же послушание наставнику имеет определяющее значение для духовного развития, так ведь?
Мне представляется, что старец может значительно ускорить процесс духовного роста своего подопечного. Господь сказал: Не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос… и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах, и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник – Христос (Мф. 23:8). Ведь Церковь – это не только организация, где есть определенные правила, это, прежде всего, живой организм, и общение с Богом в Церкви тоже живое. И даже если на время прерывается какая-то традиция, то связь Церкви Христовой с Богом не прерывается никогда. Создам Церковь Мою, – говорит Господь, – и врата адовы не одолеют ее (Мф. 16:18). Даже если не остается духовных учителей, живая связь каждого члена Церкви с Богом не даст прерваться и традиции.
Господь, участвуя в таинстве, снимает с души человека всю тяжесть сомнений и переживаний, гнетущих его, и в этом плане откровение помыслов, о чем мы с вами пока не говорили, всегда было еще одной важной составляющей старчества. Это и действенный способ находить ответы на свои вопросы в духе истины, учиться искать ее и понимать. В скиту Оптиной пустыни братия даже дважды в день, утром и вечером, подходили к старцу на откровение помыслов. Однажды у оптинского настоятеля архимандрита Исаакия спросили: «Батюшка, вот Вы настоятель монастыря, духовное лицо, у Вас столько монахов на попечении, а Вы все равно ходите к старцу на исповедь. Зачем Вам это? В чем вообще Вам каяться? Какие у Вас могут быть грехи?». На что настоятель ответил: «Вот оставьте этот стол на неделю в комнате с закрытыми окнами и запертою дверью. Потом придите и проведите пальцем по нему. И останется на столе чистая полоса, а на пальце – пыль, которую и не замечаешь даже в воздухе. Так и грехи: большие или малые, но они накапливаются непрерывно. И от них следует очищаться покаянием и исповедью». Вот что приближает человека к Богу. Душа наша предназначена к тому, чтобы быть невестой Христовой. Вспомним притчу о десяти девах. Душа уподобляется невесте, которая должна сохранить непорочность для брака с Небесным Женихом, иначе она будет подобна юродивым девам, которые не сохранили своих светильников (см. Мф. 25:1). Как говорил преподобный Серафим Саровский, хотя они и имели какие-то добродетели, но им не было нужды до стяжания Святого Духа. Видимо, они стремились к чему-то другому, у них были иные ценности. Однако этого недостаточно. Человек призван хранить чистоту и в чистоте посвящать себя Богу. Только мудрые девы, сохранившие ее, были достойны войти в Небесный Чертог. А обрести чистоту души нам помогают исповедь и откровение помыслов. Ведь на протяжении жизни человек, так или иначе, отходит от Бога, теряя чистоту и верность Ему. Любой чуждый помысел, не говоря уже о поступках или словах, оставляет своего рода пятно на душе. Но чтобы войти в брачный чертог Небесного Жениха, попасть в Царство Небесное, надо быть действительно достойным этого, душа должна быть непорочной, верной.
На монашеских форумах от некоторых игуменов и игумений приходилось слышать, что они не имеют достаточного духовного опыта для того, чтобы принимать откровение помыслов. Как быть в этом случае насельникам или насельницам монастырей, если некому открывать помыслы?
Исповедь – это установленное Господом таинство. В определенных внешних формах через видимые, доступные человеческому восприятию действия невидимо действует благодать Божия. Истинно кающийся, при видимом изъявлении прощения от священника, невидимо разрешается от грехов Самим Иисусом Христом. При этом кающийся примиряется с Богом, Церковью и собственной совестью. И здесь для действенности этого таинства важно искреннее чистосердечное раскаяние в содеянном, сокрушение о грехах, твердое намерение исправить свою жизнь. Все это совершается независимо от духовного опыта того, кто принимает исповедь. Ведь, по словам святителя Игнатия, уже само регулярное исповедание грехов и откровение помыслов является лучшим средством очищения души в невидимой брани со страстями и пороками. Тем более что всякий грех начинается с помыслов. У святых отцов описаны этапы пленения души греховной страстью. Все начинается с одного помысла, который называется «прилог». Это не только греховная мысль, но и образ, чувство, желание или состояние, внезапно возникающее в человеческой душе. Полностью избежать его невозможно, но во власти человека – принять его или отвергнуть. Следующий этап укрепления страсти – это «сочетание», т. е. собеседование с помыслом, который притягивает внимание. Появляется опасность увлечься грехом, склониться в сторону греховного помысла и перейти к следующей стадии – «сосложению». Здесь совершается полное принятие страстного помысла, который увлекает и наполняет ум, чувства и волю, так что грех начинает действовать в человеческой душе и готовить совершение греха самим делом. Замедление в этом состоянии приводит к «пленению», когда исчезает даже само желание оставить греховный помысел, и человек уже не в силах избавиться от завладевшего им порочного желания. Завершающей ступенью является сформировавшаяся страсть, парализующая волю и влекущая человека ко греху. И если человек допускает в себе регулярное повторение страстных движений души, то он все больше подпадает под власть порока. Поэтому именно раскрытие перед духовником всех подобных моментов, освещение сердца светом благодати освобождает нас от мрака собственных порочных мыслей, желаний, суетных размышлений.
Исповедь и откровение помыслов как раз и помогают каждому омывать свою душу, не оставляя в ней ни одного темного пятнышка. Сам строй церковной жизни так организован, чтобы человек участвовал в таинстве исповеди, и уж тем более не пренебрегал им при смятении помыслов, чувств, которое, конечно же, время от времени случается в общежительных монастырях при взаимодействии людей друг с другом.
В патериках есть такой образ: монахи в монастыре подобны камням, сложенным в один мешок, которые обтачивают друг об друга свои острые углы и становятся гладкими. Так и наша жизнь в обители – для того, чтобы обрести душевную гладкость, нужна исповедь, откровение помыслов. Это помогает человеку не погружаться в мрачные размышления и делает взаимодействие братий (или сестер) в монастыре благодатным и спасительным.
Многим запомнилось утверждение архимандрита Гавриила (Бунге) о том, что закрытие монастырей в нашей стране не означало конца монашества, так как даже в годы официального атеизма сохранялась традиция старчества, благодаря которой сохранилось и монашество. Кто-то из церковных исследователей говорит, что и в России ХVIII века монашество, которое практически сходило тогда на нет, возродилось благодаря преподобному Паисию (Величковскому), от которого берет свое начало и Оптинское старчество. Можно ли говорить о том, что, пока есть наставничество, будет живо и монашество, и наоборот?
Монашеская жизнь предполагает наличие духовного наставника. Пусть он будет не таким великим и не таким святым, или не таким опытным, как Оптинские старцы, но, тем не менее, именно духовное руководство, сам факт того, что человек вверяет свою волю духовнику, является основой духовного делания. Об этом кто-то из древних отцов, кажется, преподобный авва Пимен, говорил так: «Наша воля – это медная стена между человеком и Богом». И действительно – Господь ко всем обращается, для всех хочет спасения: Се, стою у двери, и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною (Откр. 3: 20). Но люди зачастую почему-то не так уж и охотно отверзают двери своего сердца Христу. Наверное, потому что голос собственной воли заглушает Божественный призыв. Человек порой просто не слышит его. Или, может быть, слышит, но не воспринимает.
Казалось бы, что нам нужно? Просто прийти и взять то, что предлагает Господь: Вкусите и видите, яко благ Господь (Пс. 33: 9). Но почему-то после грехопадения, после того, как человек потерял непосредственный контакт с Богом, не так много находится желающих сделать это. Когда же мы начинаем отсекать свою волю и следовать духовным советам наставника, мы разрушаем «медную стену» между собой и Богом и приобретаем возможность слышать Его голос, воспринимать Его призыв.
Помните ветхозаветную историю пророка Самуила? Святая праведная Анна была бесплодной и попросила первосвященника Илия помолиться о ней. Когда по его молитве у Анны родился сын, она отдала его на служение Богу (см.: 1 Цар. 1:28). Отрок Самуил жил в доме первосвященника и несколько раз ночью слышал голос, который звал его: «Самуил, Самуил». Он тогда подбегал к первосвященнику, думая, что тот зовет его. Но старец понял, что это Господь зовет Самуила, и сказал, что ему следует делать: Ты скажи: говори, Господи, ибо слышит раб Твой. И Самуил поступил по совету своего старца (см.: 1 Цар. 3:1–9). Эта история о том, что неопытный человек не понимает, Божественный ли голос обращается к нему, не знает, как на него отвечать, может быть, даже не слышит его. Опытный же умеет различать явления духовного мира, наделен даром рассуждения и может наставить послушного на правильный путь.
Известен случай, когда один монах, духовником которого был преподобный Амвросий Оптинский, сказал старцу: «Батюшка, знаете, я не вижу в вас никаких особенных духовных дарований, вижу только, что у вас есть дар рассуждения». На что старец ответил: «Ну, хорошо, хоть что-то есть», – и так отпустил его. Прошло время, и этот монах прочел в патерике историю о том, как собрались опытные старцы и стали рассуждать, какая из добродетелей является наиболее значимой для духовной жизни. Один говорил о молитве, другой о посте, третий о воздержании. Посоветовавшись, они пришли к выводу, что самая главная добродетель – это добродетель духовного рассуждения. И монах понял: тό, в чем он обвинял старца, на самом деле и было той самой высокой духовной вершиной, которой только может достичь человек. Ведь только очень опытный подвижник может различать источник каждого внутреннего движения мысли или чувства – от Бога ли оно или нет. Именно таким даром рассуждения он может ограждать своего ученика от падения в прелесть, и вообще от злых и даже погибельных намерений, поступков, решений.
Для современного молодого человека одной из главных ценностей является свобода. Люди боятся потерять личную свободу, болезненно воспринимают ее ограничение. Чтобы доверить свою волю старцу, нужно быть абсолютно уверенным в том, что этот человек действительно имеет духовный опыт и принесет пользу душе послушника. Но как не сомневаться в том, что твой наставник и есть тот самый старец, ради которого есть смысл ограничивать собственную свободу?
Если рассматривать жизнь в монастыре, то у нас есть старшие по послушанию, есть игумен. Кроме духовника, в общении с которым формируются отношения старца и ученика, есть много других составляющих элементов послушания, которые тоже необходимо исполнять. Ведь без послушания и смирения человек, даже светский, не может нормально проводить свою жизнь. С детства мы слушаем своих родителей, воспитателей, учителей, во взрослой жизни – начальников, близких или вообще советы людей опытных. Послушание в той или иной форме лежит в основе любых отношений. Ведь если руководствоваться только собственным разумом, проявлять упрямство, вступать в конфликты, то ни к чему хорошему это не приведет. Поэтому, какими бы ни были сомнения: если человек дал монашеские обеты, среди которых есть и обет послушания, он в любом случае должен проводить свою жизнь в соответствии с данными обетами. Только так он получает возможность обрести внутреннюю свободу. Другими словами, ограничивая свою внешнюю свободу, он раскрывает внутреннюю свободу духа, которая состоит в том, чтобы быть с Богом. Ведь рай – это и есть обретение свободы. В раю человек не определяет самостоятельно, что ему делать. Он вступает в личные отношения с Богом, и подобные вопросы за ненадобностью отпадают. В раю нет никаких других, лишних стремлений, но именно в этом и состоит обретение подлинной свободы, ради которой мы и были созданы. Это свобода общения с Богом. Если этой свободы нет, то есть рабство греху и демоническим силам. Послушание Богу – это как раз та самая свобода, к которой мы должны стремиться. Она отсекает саму возможность отойти от Господа, и именно поэтому человеку, чтобы посвятить себя единственной цели – быть с Богом, – надо отказаться от эгоистической свободы личного самоопределения.
Это звучит довольно вызывающе для человека, живущего в наши дни, – оказаться от свободы самоопределения…
Да, сейчас большинство людей руководствуются только собственными устремлениями. И, как мы видим, это приводит к многочисленным внутренним трагедиям. Почему, например, в современном обществе так сильно возросло число нервных и психических заболеваний, депрессий? Вот из-за этой самой псевдосвободы, в которой человек зачастую и не может найти своего счастья, мыкается всю жизнь в его поисках...
У великого русского писателя Федора Михайловича Достоевского, познакомившего культурное общество России своего времени с Оптинским старчеством, есть и такие слова: «Спасение России придет из монастырской кельи». Остаются ли они актуальными в наши дни, на Ваш взгляд?
Писатель сказал это, потому что лично знал людей, которые в этих кельях тогда жили. Это был золотой век Оптинского старчества. Каждый человек, приходивший в монастырь со своей болью или со своими проблемами, после беседы со старцем, выходя из его маленькой кельи, будто на крыльях летел и чувствовал, что после такой встречи вся жизнь вокруг него преображается. Достоевский на собственном опыте испытал это. Он приехал в Оптину в состоянии глубокой печали после смерти своего сына Алеши. Это событие настолько потрясло его, что размышления писателя о «слезинке ребенка» или о том, почему Бог допускает страдания невинных младенцев, вошли в монолог Ивана в романе «Братья Карамазовы». И только когда писатель побеседовал со старцем Амвросием, он вновь обрел вкус к жизни. Побывав у батюшки, он осознал, насколько важно для человечества иметь таких людей, благодаря которым душа может настолько преобразиться, что все бедствия и проблемы разрешаются целительной силой Божественной благодати.
И в этом смысле действительно слова Достоевского отображают реальность. Человек, когда лишается чего-то существенного, как говорил Господь, «единого на потребу», подчас теряет и смысл жизни. И только исцеленная душа способна снова обрести его. Но как получить это исцеление, когда нет той самой ниточки, которая помогла бы выбраться из запутанного лабиринта? Как найти того, кто будет проводником и укажет путь?.. Сам человек не может этого сделать, он понимает, что ему нужна помощь, но не знает, как ее получить. И в этом плане именно монастыри, как говорил преподобный Паисий Афонский, всегда являлись своего рода маяками для людей. Само существование обителей дает каждому человеку возможность ориентироваться в этом мире, видеть свет и находить правильное направление. Мудрое слово или доброе неравнодушное отношение способно исцелить душу и направить ее по правильному пути.
Многие наши монастыри называют святыми местами в том числе и потому, что они имеют свою духоносную историю. Здесь жили подвижники, которые и после смерти не покидают мест своих подвигов и остаются их покровителями. Благодаря небесному покровительству святых людей здесь и царит та необыкновенная атмосфера, которую почувствовал русский писатель. Преподобный старец Иосиф был преемником старца Амвросия и принимал в его хибарке. Когда к нему приходили на беседу паломники, бывало, он мог посадить человека на кушетку старца Амвросия, оставить его в этой маленькой келейке и просто предложить ему помолиться. И неожиданно для этого человека все его проблемы как-то сами собой разрешались. Незримое присутствие старца, ушедшего в мир иной, исцеляло страждущих, и старец Иосиф понимал это. Будучи учеником преподобного Амвросия, он явственно чувствовал эту связь, которая не прерывалась даже после кончины старца, и старался вдохновить к тому же паломников. Он говорил: «Верю, что каждый приходящий в Оптину пустынь получит удовлетворение в любой своей потребности по молитвам святых отцов наших, они весьма многих и многих воспитали для Небесного Отечества, не перестают и сейчас воспитывать и заботиться особенно о тех, кто приходит с почтением к их святым останкам». Так он говорил о своих предшественниках, а после кончины и сам стал таким же покровителем Оптиной. Также и преподобные Никон, Нектарий, последний оптинский настоятель преподобномученик Исаакий – прославлены во святых и являются небесными заступниками нашего монастыря. И кто способен открыть свое сердце для общения с ними, тот, конечно же, приобретет большую пользу даже от единственного посещения монастыря и в полной мере сможет понять смысл этих слов Достоевского. Предназначение монастырей ведь в том и состоит, чтобы возрождать человеческие души для жизни вечной.
Отец Исаакий, выбирали ли Вы для себя монастырь, или Вас сразу благословили в Оптину? Помните ли Вы свои первые впечатления от монастыря?
Когда в самом начале 90-х годов я был прихожанином храма, монастырей было еще очень мало. И мой духовник посоветовал мне съездить в Оптину пустынь. Я и поехал, а обратно возвращаться уже не захотел.
У меня не было опыта пребывания в других монастырях. Оптина стала первым и единственным монастырем, где я вступил в монашеское братство и стал насельником обители. Тогда меня поразило отношение людей между собой, которое трудно встретить в иных местах. Дух доброжелательности, взаимопомощи, любви, какое-то особое умиротворение, отсутствие суеты… Да и сами послушания, которые близки простому, естественному образу жизни. Эта необычная для меня на тот момент атмосфера помогла погрузиться в какой-то уникальный мир и соприкоснуться с традицией золотого века русского монашества. При отсутствии ритма современной жизни душа действительно обретает внутреннюю гармонию, а службы, молитва, регулярная исповедь, особенно на первом этапе, очень поддерживают духовный настрой инока. Конечно, когда человек отрывается от своих корней и прививается к новой жизни, у него неизбежно возникают какие-то сложности, переживания, внутренние смущения, но возможность открывать душу, чистосердечно все высказывать духовнику, просить совета целительна уже сама по себе, приводит мысли и чувства в порядок.
Встретили ли Вы в монастыре старцев и смогли ли почувствовать живую традицию старчества?
Конечно. Ведь у нас есть замечательные братские духовники. Прежде всего отец Илий (ныне – схиархимандрит, духовник Святейшего Патриарха Кирилла – Ред.), он и сейчас регулярно приезжает в Оптину из Переделкина. И предыдущий настоятель монастыря архимандрит Венедикт (Пеньков), и нынешний – владыка Леонид, получивший духовное воспитание именно в Оптиной пустыни, и наши скитяне, сокрытые от мира под покровом смирения, олицетворяют собой сердце Оптиной пустыни. Все они так или иначе являются носителями Оптинской традиции.
Сама атмосфера, святость места, традиции старчества, укрепившиеся в монастыре с момента его основания, благодаря великим духоносным людям, подвизавшимся здесь в те времена, а также во многом благодаря и владыке Евлогию (Смирнову; митрополиту Владимирскому и Суздальскому † 22.07.2020 – Ред.), возродившему Оптину в наши дни, – все это помогает монастырю оставаться благополучной в духовном смысле обителью. Наверное, не в той степени, как это было при старцах, когда любой человек, приходивший сюда и знавший о чудесах из книг, становился свидетелем подобных чудес, совершавшихся буквально на глазах. Но и сейчас, если мы внимательно присмотримся к своей жизни, то, думаю, каждый из оптинских насельников, прихожан и паломников найдет какое-то маленькое чудо, которое так или иначе было связано с посещением Оптиной пустыни или с молитвой старцам.
Как говорил старец Нектарий, и старец Варсонофий тоже об этом упоминал: «Ищите во всем великого смысла». В жизни человека нет случайных событий, все они имеют духовное значение. Будущему преподобному Никону, когда тот был еще послушником, старец Варсонофий советовал замечать, какие события произошли в его жизни, в какие даты, при каких обстоятельствах, чтобы учиться видеть покровительство святых, Божий Промысл в своей жизни. И мы, если внимательно посмотрим вглубь себя, то заметим, что таких событий, а к ним можно также отнести и общение с людьми духовными, можно насчитать довольно много.
Вот, например, почивший недавно отец Илиодор (иеродиакон Илиодор (Гайриянц) † 26. 10.2020 – Ред.) вспоминал, как однажды они с отцом Илием ездили к отцу Кириллу (Павлову), который был первым духовником нашего иеродиакона. Под руководство батюшки Илия отец Илиодор попал, когда уже поступил в Оптину. И вот как-то вместе с батюшкой они были в Москве и решили заехать к отцу Кириллу. «Два великих старца встретились и стали просто о чем-то беседовать. А я смотрю на них, и слезы сами потекли из глаз. Вроде ничего особенного они не говорят, но такая видна в них необычная непосредственность и какая-то особая, почти детская чистота душ, что я не смог сдержаться от нахлынувших чувств, а потом и совсем зарыдал», – рассказывал отец Илиодор. По его словам, ему тогда стало очень неловко от своих слез, а старцы подошли к нему и начали его утешать. Один конфетку предложил, другой – пряник. Кто-то, возможно, и не заметил бы ничего особенного в беседе двух пожилых людей, но человек, который жил подлинной духовной жизнью, воспринял ее как Божие откровение, которое очень сильно повлияло на него и отложилось в сердце.
Можно ли, как Вы думаете, говорить о том, что монастыри, вопреки всем существующим трудностям, способны продолжать традицию старчества и в наши дни?
По крайней мере, монастырская жизнь предоставляет для этого все необходимое. Сам уклад жизни в наших обителях – духовное руководство, возможность открывать помыслы, послушание, участие в богослужениях и таинствах Церкви – обеспечивает все, чтобы эта традиция не прерывалась. Живя в монастыре, человек бывает избавлен от лишних хлопот. Он не думает, что ему купить, куда поехать или пойти. Вступая на иноческий путь, мы освобождаемся от большей части бытовых проблем. Мы не выбираем себе послушаний, этим занимается игумен монастыря. В этом плане уже сам строй монастырской жизни имеет для нас воспитательное значение и помогает душе обрести легкость.
Очень важна в этом отношении и богослужебная жизнь. Если в миру человеку подчас надо преодолевать себя или существующие обстоятельства, чтобы пойти в храм, то здесь с этим все просто. Но ведь именно богослужение, возможность молиться с братией в храме имеет мистический смысл. Церковь – это иная, особенная реальность. Недаром так восхитились Божественной Литургией в Константинополе послы равноапостольного князя Владимира, сказавшие, что не знали тогда, где они находятся, – на земле или на небе. Кому-то это может показаться абсурдным, но, тем не менее, эта духовная реальность более основательна, более реальна, чем все земное, вещественное, что мы видим вокруг себя, и что, как многие думают, составляет жизнь человека. Как говорил апостол Иаков: Что такое ваша жизнь? Пар, являющийся на некоторое время, а потом исчезающий (Иак. 4:14). На самом деле все материальное имеет единственную основу, на которой может держаться, – это сила Божественной энергии. И только когда человек начинает встраиваться в эту реальность, он действительно обретает возможность жить подлинной жизнью, так как уже здесь, на земле, начинает немного касаться ее. В этом плане в монастыре у человеческой души больше шансов к этой реальности приблизиться – через исполнение Божественных заповедей, идя путем духовной жизни, в том числе постигая традиции старчества, изучая наследие святых отцов. Таким образом, появляется больше возможностей быть причастным к истинной духовности, ведущей нас к единению с Господом, к Царству Небесному, которое начинается уже здесь.
Снимки предоставлены пресс-службой Введенского ставропигиального мужского монастыря Оптина пустынь
