Наша многопопечительность о земном производит впечатление на наших детей — они видят, что мы заботимся в основном только об одежде, о хлебе насущном, о жилье и так далее. А ревности по Боге дети в нас не наблюдают. И поэтому, естественно, они подражают совсем другим примерам. И вырастают такие эгоистичные поросята. Но мы настолько к этим поросятам привязаны! Говоришь маме или бабушке, что, если дитя выпряглось, то самый лучший способ ему войти опять в берега — это перестать его кормить. Если он позже десяти вечера пришёл домой — не пускать. Сейчас как раз хорошая свежая погодка, пусть до утра. Если он не хочет учиться — с четырнадцати лет по закону в нашей стране можно работать, пусть и с коротким рабочим днём. Он же должен платить свою часть за квартиру, за свет, за газ. А так отца не слушает, матери хамит, а его ещё корми, и ещё волосы мыть, шампунь нужен. Ты пойди, заработай на шампунь, возьми лопатку, почисть снежок хотя бы месячишко. Заработай тысяч тринадцать. И всё. И купишь себе поесть. Нет, не может так поступить. Тогда чего приходишь жаловаться?
Нигде в Европе (а раньше и у нас, в России) с хамским поведением вообще не возились. Наоборот, дети, даже у миллионеров, сами работают, сами себе зарабатывают на учёбу. Сами. Никто этого за них не делает. Они приучаются к труду. А кого мы выращиваем? Могу ответить — безбожное хамло, от которых не дождёшься, чтобы они даже в аптеку сходили за лекарством. Чтобы вынесли мусорное ведро. Они только хотят, чтобы за ними всё убирали. А для этого надо просто пару раз сказать: "А, ты взрослый? И хочешь свободы? Да пожалуйста! Паспорт есть? Свободен".
А так как мы привязаны ко всему земному, мы пристрастны, мы не можем своё пристрастие преодолеть. И поэтому уродуем своих детей. А детки должны знать, как достаётся хлебушек, кашка, сливочное масло и прочие, прочие приятные вещи, как достаётся одежда. Тогда не будет никаких «купи». Собственно, чего это — "купи"? Пойди, да купи. "А у меня денег нет". Так пойди, заработай. Это же очень справедливо. Если ты сын — отлично. Тогда ответь мне на такой вопрос: "Сын должен слушаться отца и мать?" — "Должен", — "Ну вот и слушайся. А если ты не слушаешься, а хамишь, значит ты — не сын. А раз ты не сын — плати". Если ты учишься прилежно, ну что же, ты радуешь папу, радуешь маму, мы согласны тебя кормить, пока ты учишься. А если ты вместо занятий прогуливаешь, играешь в карты, зачем мы будем тебе это оплачивать? Иди и снежок расчищай, окошки мой. Подрастёшь — в восемнадцать лет опять сдай на права, сам заплати и таксуй, как все люди. Всегда можно в "Макдоналдс" пойти мойщиком посуды. Как любой человек, который в Америку уезжает на постоянное место жительство, с чего он начинает? В "Макдоналдсе" моет посуду несколько лет, пока не выучит язык. Да, работа тяжёлая, потогонная. Ну, ничего. Там надолго не застревают — года на три, на четыре. Ну если совсем тупой — то на пять лет. Все так трудятся. Почему здесь-то выращиваем только неблагодарных поросят? Потому что неправильно понимаем задачу. Вместо любви у нас совершенно патологическое пристрастие, которое только всё портит. Поэтому мы сами страдаем.
А откуда это у нас такое патологическое пристрастие? От малодетности. Потому что русская женщина Богом так устроена, чтобы родить десять-пятнадцать детей. Её организм, психическая энергия — всё для этого предназначено. Поэтому, если она родила четверых, троих, двоих, то вся эта её огромнейшая энергия обрушивается на них. А если один ребёнок — ну это всё, конец. Это духовная смерть. Уже если один мальчик в семье, мужчиной его воспитать невозможно. Если ещё бабушка — всё, кранты. Он никогда не сможет [стать настоящим мужчиной]. Потому что ему нос вытирают до двадцати восьми лет. Он ничего не может: ничего для себя сделать, ничего приготовить, он ничего не умеет, он всё спрашивает, он всего боится. Он даже жениться боится. Он не знает, как вообще к девушке подойти, как познакомиться, как за ней ухаживать. Ничего не знает и всего на свете боится. Почему? Ну его освобождали всегда от физкультуры и всегда защищали. Он абсолютно недееспособный человек. Кто виноват? Мама, бабушка и равнодушие папы. Потому что совершенно не ставится задача воспитать человека, воспитать семьянина, воспитать гражданина, воспитать труженика, воспитать и душевно, и физически сильного человека. Наоборот: от физкультуры всегда справка, чтоб освободить. А потом приходит, приводит к батюшке: "Батюшка, Вы ему скажите". Но он смотрит, а глаза-то у него стеклянные. Он ничего не воспринимает. Он воспринимает только свой сленг таких же оболтусов, как и он, где они стоят, курят, конечно же, уже с двенадцати лет. Вот чтобы покурить, потом выпить какую-то гадость — вот это да. А что-то сделать созидательное: чего-нибудь покрасить, вставить окна, разбить палисадничек, полить травку, убрать мусор за собой... Даже кровать за собой никто не заправляет. Даже кровать. Это, можно сказать, национальная трагедия.
Поэтому надо, конечно, самого старшего воспитывать. Потом остальных (восемь, десять — сколько Господь даст) старшие будут их уже учить, показывать пример. Тогда детки будут с самого малого возраста мыть посуду, с двух лет ложкой сами есть будут. Один моет, другой вытирает — всё по старшинству. Тогда воспитаем настоящих людей. А то недовольны, что таджики работают. У таджика в семье — восемь человек. Поэтому он и работает. Он с детства видел папу в труде. А у нас папа на работе. Ребёнок даже не видит, а как папа работает, что он там делает. На работе — это значит отсутствует. А главный воспитатель в семье должен быть папа. Поэтому нам надо в национальном масштабе это всё переиначивать. И вот это переиначивание называется покаянием. Вот это есть покаяние. Потому что если мы этим не займёмся (ну оставшиеся какие-то отдельные мужчины, отдельные женщины, которые займутся действительно воспитанием своих детей), то тогда мы как страна и как народ очень недолго просуществуем. Я даже не представляю, как мы будем воевать, если что; очень мы в опасном положении.
