Прежде чем идти на небо, научись быть человеком. Это очень простая мысль, которая, как и многое простое, недооценена. Это формулируется так: нужно сначала очеловечиться, а потом обожиться. То есть стать человеком, потом уже богочеловеком по благодати, по причастию. Рождается дважды человек: вначале как физическое тело, как яйцо, тоже высиживается и превращается в цыпленка, то есть живое и теплое существо, уже самостоятельно двигающееся. То есть два рождения у человека даже в этом отношении.
Интересно, что Маугли, описанный Киплингом, имел своих живых аналогов в истории Индии; там часто дети пропадали в джунглях, украденные обезьянами или волками. Причем были случаи, когда их волки не ели, а воспитывали. Волки или обезьяны. Такие случаи зафиксированы английскими и индийскими учеными даже в пятидесятых годах прошлого столетия. Дети не превращаются в красавцев типа Маугли, они превращаются в ни то ни се: они чешут задней ногой за ухом, как волки, они рвут сырое мясо зубами, воют на луну. И если их возвращают в человеческие жилища, они тоскуют, чахнут и умирают, так и не научившись разговаривать и есть вилкой и ложкой. То есть пропущены самые важные этапы воспитания. Самые важные этапы воспитания – это внутриутробное развитие и первые несколько лет жизни. Как говорил Толстой: «От пятилетнего до меня – один шаг, а от новорожденного до пятилетнего – огромное расстояние».
Самые важные этапы воспитания – это внутриутробное развитие и первые несколько лет жизни
То есть самые важные этапы закладываются тогда, когда дается ребенку в рот материнский сосок или соска. То или другое – уже важно, что дали, многое от этого зависит. Что над ним поют: «Богородице Дево, радуйся» или «Я буду вместо, вместо нее твоя невеста, честно, честно» – песенку поет молодая мама ребенку, когда уже все формируется. Все уже это действует. Мама сигаретку курит, пока носит под сердцем дите, или мама причащается раз в месяц – так все закладывается. Самые важные астрономические периоды проходят. То, что в строении земли – геологические эры, в человеке это – каждый день внутриутробного развития. Упущенные вопросы воспитания во внутриутробном периоде и после рождения, дошкольного воспитания или, скажем, первых лет школьного воспитания, боюсь, невосполнимы потом. Я знаю, тому, чему не научился в двенадцать лет, в двадцать четыре года уже не научусь. Может быть, научусь, но с титаническими усилиями и хуже, чем это было бы раньше. То, что я вовремя не обрел навык в части, например, труда, терпения, физической выносливости, перенесения боли, каких-то нагрузок в свои четырнадцать, пятнадцать лет, – в тридцать, сорок лет уже поздно нагонять. Есть какие-то необратимые изменения в человеке. Если не будут сделаны вовремя какие-то вещи, их уже не нагонишь.
Мы-то говорим все время традиционно об обожении человека, что Церковь существует, чтобы довести его до Царствия Божиего, сделать его сыном неба, чтобы на земле сделать его гражданином Небесного Царства, чтобы он был благодатен, чтобы он жил не по природе. В молитве оглашения: «...да не ктому чадо тела будет, но чадом Твоего Царствия». А получается, что мы накопили столько ошибок, упущений, лакун, белых пятен в гражданских, общественных, личных воспитательных процессах, что неясно, как обожить этого калеку. Если его обожить, он вообще развалится. Мы как-то изначально искалечены, а потом пытаемся какие-то подвиги совершать. То есть мы подвижничаем, будучи калеками.
И вопрос как раз заключается в том, чтобы сначала человеком стать. То есть прежде, нежели упражняться в христианских добродетелях, нужно поупражняться в дохристианских добродетелях. В тех вещах, которыми был богат мир до Рождества Христова, – еврейский, сознательно ожидавший Мессию, и нееврейский, не ждавший, но предчувствовавший Мессию. Если евреи упражнялись в Писании и пытались хранить то, что Бог им заповедал (это отдельная тема), то язычники ценили храбрость на войне, простоту в быту, ценили мудрое слово, умение слушать, умение сдерживать свой гнев и считали такого человека выше, чем полководца, ценили умение не порабощаться богатству, умение терпеть превратности судьбы. Выстраивали целые философские школы, которые учили так или эдак, как жизнь прожить достойно и правильно с минимальным количеством грехов.
Вопрос заключается в том, чтобы сначала человеком стать!
Например, трудолюбие. Это же не христианская добродетель, это общечеловеческая добродетель. И приход к больному в больницу – это не только евангельское дело, это общечеловеческое занятие. Что там есть евангельского? Для христиан евангельское в этом только одно: если ты приходишь сознательно ко Христу. Нас Христос учит в больном видеть Себя. В этом смысле это христианская добродетель. А если ты Христа в больном не видишь, но все равно к нему идешь, потому что он больной, нуждается в твоей помощи, то это общечеловеческая добродетель. Это простейший, удобнейший способ стать человеком – пойти к тому, кому больно, и по возможности облегчить его страдания теми средствами, которые у тебя под рукой или в сердце есть.
Итак, есть тысячи разных вещей, которые достойны уважения и любви. Например, верность в браке. Кто-то из историков подсчитал, что первые семьсот с лишним лет после основания Рима у римлян не было ни одного развода. Честертон, кажется, пишет: почему римлянам дал Бог власть над миром? Потому что они были добродетельнее, чем все народы земли. Они были храбры на войне, просты в быту, спали на земле и пили простую воду, не боялись терпеть, страдать и умирать в период опасностей, были целомудренны в браке. Гнушались всякими перверсиями половыми, которыми цвел весь Восток: греки, персы, финикийцы. Все это было для них гнусно. Они были естественно добродетельны.
Чего нам не хватает сейчас? Нам не только христианских добродетелей не хватает, а вообще человечности не хватает. Наша классическая литература поставила нам горький диагноз: на Руси легче найти святого, чем просто порядочного человека. Святых на Руси было много, негодяев всегда тоже хватало. А порядочных простых людей как-то маловато. Нехватка среднего звена. Качка наша из стороны в сторону, из плюса в минус, «из глубины воззвах к Тебе», из бездны вверх и сверху вниз. Это кого хочешь расшатает. Надо, как пела Эдита Пьеха, «быть спокойным и упрямым, чтоб порой от жизни получать радости скупые телеграммы». Нужно быть спокойным и упрямым. Наша разбалансированность… Я склоняюсь к мысли, что плюс и минус нашей души, качки народа справа налево и слева направо – это просто отсутствие воспитания, недисциплинированность. Это просто разболтанность души, вот и всё. Сначала нагадит так, что стыдно людям в глаза глядеть, а потом слезы льет неделями; а когда устанет слезы лить или слезы кончатся, опять нагадит и опять слезы льет. В таком режиме жить нельзя.
Качки народа справа налево и слева направо – это просто отсутствие воспитания, недисциплинированность
Нужно воспитывать в себе аккуратность, честность, исполнительность, нужно исполнять то, что пообещал, нужно учиться думать о ком-то, кроме себя, а не превращать христианскую жизнь в торжество эгоизма. Если раньше думал только про свои карманы, то теперь думает только про свои грехи. Ведь некоторые христиане только о своих грехах думают и носятся с ними как курица с яйцом: ах, мои грехи, ах, мои грехи. Ах, в греческом зале, в греческом зале... Ах, я это скушала, я это не скушала… Это тончайшие виды мерзкого эгоизма, это не духовная жизнь. О Христе человек не думает, о ближнем не думает – думает только о себе, только уже не в плане наживы или о том, как выглядит, а о том, каковы его добродетели, которых в принципе нет и быть не может при таком состоянии ума.
Итог, финал, резюме. Прежде нежели идти на сияющие высоты христианских добродетелей, необходимо научиться здороваться с людьми на улице; прежде нежели бросить курить, необходимо научиться окурки бросать в урну, а не под ноги. Прежде нежели научиться читать Иисусову молитву устами и в уме, нужно постараться сморкаться в платок, а не, зажимая одну ноздрю пальцем, ближнему на ботинок. То есть нужно научиться простейшим вещам для того, чтобы потом от меньшего переходить к большему, потому что духовный закон гласит нам, что без маленького большое не существует. Без меньшего большее не живет, это апостол Павел говорит. И нужно буквально препоясаться и застегнуться, приготовившись на длиннейшую незаметную работу, начиная с самых простых вещей. И тогда это будет постепенный путь к обретению смысла и глубины во всем остальном. По сути, эта рецептура дана в одной из латинских пословиц: «Научись сначала делать то, что ты уже умеешь, и тебе откроется неизвестное». Научись, например, слушать людей. Кажется, такая простая вещь. Научись не перебивать людей, научись сидеть и слушать. Научись, например, не выбалтывать чужие тайны, не радоваться чужим грехам. И так далее и так далее. От меньшего к большему, и так, глядишь, дойдет до чего-то перед смертью человек.
