Тишина чувств – это, несомненно, дар духовный. Мы, священники, приглядываясь к различным устроениям и настроениям человеческих сердец, иногда проникаемся внутренним сочувствием и жалостью к людям, которым вовсе неведомо это состояние успокоенности, уравновешенности, тишины, а значит, и ясности. Есть такие люди, которые под действием лукавого духа привыкли заводить сами себя, они никогда не бывают спокойны, всегда находятся в состоянии аффекта, то есть какой-то эмоции, страсти. И особенно бывает жалко смотреть на пожилых людей, которые никогда не отдыхают душой. Это неизбежный жребий, удел безмолитвенной души, не изучившей законов невидимой брани и поэтому являющейся легкой добычей для лукавого духа.
Святой Макарий Великий в своих беседах уподоблял сей мир некоему ситу, на котором человеческие души, подобно горошинам или зернам, находятся в непрестанном трясении, безостановочном движении. Притом, что, просеянные через это сито, они прямо падают в преисподнюю. Симоне, Симоне, се, сатана просил, чтобы сеять вас, как пшеницу (то есть, сатана хотел вовсе разметать учеников, развеять, как прах). Но Я молился о тебе… и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих (Лк. 22, 31-32). И вот, смеем утверждать, что люди неверующие, имеющие в себе дух противления Богу, по необходимости пребывают в состоянии трясения, движения, являются игралищем страстей. Иногда эти страсти замирают, как, например, замирает бульдог, который, схватив свою жертву за руку или за ногу, висит на ней и уже не двигает челюстями. Это есть состояние такого обманчивого покоя. А иногда страсти, напротив, ощеривают свой зев, и многие пожилые люди именно так зарабатывают себе инсульты, инфаркты, ишемическую болезнь, мерцательную аритмию, тромбы. Непременно по этой причине наше чрево испещрено бывает язвами; хотя, конечно, и питание у студентов такое спорадическое и по методу контрапункта: что-то где-то ухватил, и то ладно, а между тем организм нуждается в жидкой и горячей пище, да еще два раза на дню. Вот вам действие аффекта – страшно смотреть на пожилых людей, которые, если только благодать Божия неведомыми путями не посетит их, находятся в состоянии трясения, волнения, какого-то коловращения. Бывает, так и сходят в могилу, не улучив и минуты сердечной тишины. В этом проглядывает, несомненно, когтистая лапа лукавого духа, который сам находится в беспокойстве и в смятении, и людей заражает присущими ему пороками.
Итак, тишина чувства есть необходимая предпосылка произнесения, а прежде – рождения в нас слова, которое от Бога. Доказывают это многие изречения Писания. Самое краткое из них находим в Псалтири: В мире место Ему. В мире место Господу. Когда ходуном ходит сердце, волнуется кровь, чувства теснят одно другое, сердце сжимается от обиды и горечи или готово расплакаться от жалости к себе, если в душе, не дай Бог, гнездится недоброжелательство, неприязнь, то о каком рождении слова Божьего можно говорить? Нет, конечно, многие творят и пишут в состоянии аффекта, под наплывом лирического чувства, какой-то истомы, томления или саможаления, и от этого часто рождаются произведения определенного жанра. Однако это еще совсем не есть слово Божие, то слово, которое просвещает, питает, назидает сердца слушателей или читателей. Это совсем не духовное молоко – слово, рожденное в состоянии аффекта. Тишина чувств. Едва лишь в душе установилась эта тишина – подлинно Бог воцарися, в лепоту облечеся (Пс. 92, 1). Многие приводят здесь сравнение из мира природы. Чуть только уляжется ветер, утихнет буря, как в водах сердечных отразится самое Солнце и Небеса. Святые Отцы утверждают, что видение Бога подобно созерцанию вещественного мира посредством зеркала. Едва лишь душа придет в состояние относительной чистоты, как все зримое в глубинах сердца покрывают воды благодати, Божий лик готов отобразиться. Нам всем, безусловно, это благодатное состояние знакомо. Оно приходит всякий раз, когда мы с глубоким покаянием и надеждой на Господа, очистив совесть в таинстве исповеди, приобщаемся Святых Христовых Таин. Бог в месте святем Своем (Пс. 67, 6), – говорит об этом святой царь Давид. Когда Бог посещает по Своей неизреченной милости человеческую душу, наполняет сердце Своей благодатью, мы не спутаем этой милости ни с каким иным состоянием. Вот ясные, совершенно удостоверительные признаки пребывания души в благодати Божией, пребывания благодати Божией в человеческой душе. Признаки того состояния, которое можно именовать подлинно словесным состоянием – словесным, разумным, – когда человек вдруг становится богословом в доступной для него мере. Конечно, все это понимать нужно относительно, потому что по строгому воззрению Святых Отцов прежде очищения сердца и богословствовать-то не должно; кроме как к видению грехов своих, к иному созерцанию мы не призваны. Но в учебном порядке давайте все-таки поговорим о том, как воцаряется в душе состояние словесности, состояние разумности, состояние, рождающее в нас слово. Прежде всего – глубокий мир. Не такой мир, который приходит к нам от земли, то есть, когда мы бываем довольны удачным течением дел, когда чувствуем себя защищенными, когда нас посещают благие надежды, но мир Христов, тот, по слову апостола Павла, мир Божий, который превыше всякого ума (Флп. 4,7). Этот мир рождается, конечно, как следствие примиренности души с Богом, когда уже порушено средостение греха в таинствах Церкви и Христос открывается нам не как Судия только, а как врач, милующий, исцеляющий Свое создание, как Отец, награждающий вполне незаслуженно Своего сына теми наградами, что подробно перечислены в притче о блудном сыне.
