Афонские истории
У одного афонского монаха спросили:
– Что ты делаешь в Церкви?
– Ничего.
– Ничего не делаешь?
– Ничего.
– Тогда почему ты ходишь в храм?
– А что делает младенец в материнской утробе? Он пребывает в утробе матери, там только питается и растет, а когда приходит час, он выходит из материнской утробы. Так же и мы. Мы ходим в храм, молимся, получаем духовную пищу от Церкви, от Таинств, от Божией благодати и духовно взрослеем. Но наступает время, и всему этому приходит конец – мы уходим в жизнь вечную.
В житии святого Афанасия Афонского, ктитора Великой Лавры, есть такая история. Этот святой всегда много ел, и монахи говорили:
– Наш старец – святой, но он слишком много ест…
Однажды он услышал их. Оп пошел к повару и сказал, чтобы тот приготовил много еды. И попросил:
– Запри дверь трапезной, чтобы никто не смог выйти, и делай то, что я скажу!
Монахи начали трапезу. Съели по одной порции. Афанасий сказал тогда:
– Принесите вторую порцию!
Каждый взял себе по второй порции и съел ее.
Третью порцию ели с трудом.
Четвертую смогли осилить не все – только два-три монаха сделали это.
Пятая, шестая, седьмая порция…
Святой Афанасий съел семь порций. Никто другой из монахов не смог съесть столько.
Он сказал им:
– Видите эти семь пустых тарелок? А ведь сейчас я не очень сыт! Чувствую, что съел столько, сколько должен бы съедать, если бы не воздерживался.
Духовные отцы говорят об этой истории:
Не судите по внешности. У каждого человека своя мера
– Когда монахи трапезничают, некоторые из них съедают по одной порции и наедаются – этого им достаточно. Другие едят по две порции, но никогда не наедаются, потому что должны съесть по семь порций еды. Святой Афанасий ест только две или полторы порции и с большим трудом воздерживается от добавки. Так что не судите по внешности. У каждого человека своя мера.
У нас на Афоне подвизался один старец – понтиец из Малой Азии. Он был хорошим человеком. Греческий знал плохо – говорил наполовину по-турецки, наполовину по-гречески. Святым человеком был этот старец Филипп.
За неделю до своей смерти он позвал нас и спросил:
– Какой сегодня день?
– Понедельник.
– Понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, воскресенье, понедельник. Филипас (так он произносил свое имя), свершилось!
В четверг старец Филипп не пришел в храм. Он всегда первым, раньше всех приходил на службу. И в пятницу старец тоже не пришел в церковь. Наверное, умер. Если старец не пришел на богослужение, значит, он умер. Мы пошли его проведать. Постучали в дверь, но никто не ответил. Никто не открыл нам дверь. Что делать? Другой старец сказал, чтобы мы выломали дверь. Если старец в келье, значит, с ним что-то случилось. Мы выбили дверь. И что же увидели? Одетый в схиму старец Филипп сидел на стуле перед иконами и держал в руках зажженную свечу и четки. Он спокойно посмотрел на сломанную дверь и невозмутимо произнес:
– Пожалуйста, уходите! В понедельник все закончится, а не сегодня!
Действительно, старец умер в понедельник. Он предвидел день своей смерти.
Когда ты на пределе своих сил, тогда к тебе приходит Господь
Таким образом, дети мои, человек пребывает на пределе своих сил. Когда ты на пределе своих сил, тогда к тебе приходит Господь. И когда тебя все покинули и ты чувствуешь себя, словно бы Христос сошел в глубины ада, словно бы Иона в чреве кита, – тогда приходит Бог. Поэтому необходимо быть непоколебимым в вере. Бог не стоит на широком пути, а там, где ты страдаешь. Он там, где ты чувствуешь себя покинутым, – там ты можешь Его найти.
Я вспоминаю, что, когда я был на Афоне, в Ватопедском монастыре подвизался монах – старец Ириней. Он был французом, сыном аристократа. Впервые приехал на Афон, не был еще иноком.
Обычно в монастыре у каждого монаха есть послушание. Мы, привыкшие работать, занимались повседневными монастырскими делами. Но если ты куда-то торопишься и случайно встретишься с ним, то считай, что ты уже опоздал! Сначала он улыбнется тебе и будет ждать улыбки от тебя, а затем скажет:
– Простите, пожалуйста!
– Ничего страшного, я тебя слушаю.
Но француз снова повторит:
– Простите меня, я, наверное, беспокою вас…
– Нет, ты меня не беспокоишь, сын мой, я слушаю тебя!
– Если я беспокою вас, то поговорим в другой раз!
– Мы уже встретились, поэтому скажи, о чем ты хочешь меня спросить!
Прежде, чем он о чем-то спросит, он тысячу раз скажет: «Извините!» – и тысячу раз: «Простите!» А затем сделает перед тобой десять поклонов, столько же раз улыбнется и скажет: «Спасибо!» Я хочу сказать, что этому тоже есть предел терпения. Однажды я попытался объяснить ему:
– Рик (так его звали до того, как он стал монахом), знаешь, мы здесь на Афоне не очень поощряем чрезмерную вежливость. Нет необходимости в стольких любезностях.
Он ответил мне:
– Вот как!.. Когда я служил в армии, то приходилось в Париже разгружать машины. Однажды мы разгружали грузовик с кирпичами. И когда передавали друг другу кирпич, то говорили: «Благодарю! Спасибо! Пожалуйста!» И так с утра до вечера. Передаешь 10 000 кирпичей и 10 000 раз говоришь: «Спасибо! Пожалуйста!».
Я сказал ему:
– Если ты будешь так делать здесь, в обители, то окажешься в сумасшедшем доме. Это тупик.
Вот что я имею в виду: это здорово – знать свои собственные границы. И если ты хочешь узнать, где границы другого, то должен изучить границы самого себя.
