Во французском Биаррице начался саммит «Большой семерки». Хотя без обсуждения России не обойдется, главной темой саммита будет не наша страна. Эммануэль Макрон хочет обсудить с гостями «возможность успешного переосмысления европейского цивилизационного проекта». Вот только его собеседникам это совсем неинтересно – у каждого из участников «Большой семерки» есть гораздо более важные проблемы.
«Семерка» вернулась во Францию – где собственно и родилась. Осенью 1975 Валери Жискар д'Эстен принимал в замке Рамбуе шестерых гостей. И с тех пор саммит возвращался на свою историческую родину регулярно, так что нынешняя встреча станет уже седьмой на французской земле (и 45-й по общему счету). Накануне саммита Макрон и Трамп подняли тему возвращения к формату «большой восьмерки» – участию в клубе России (хотя наша страна никуда не собирается), но речь в Биаррице пойдет не об этом.
То есть Россию и Путина, конечно, будут поминать чаще остальных отсутствующих (за исключением разве что Си Цзиньпина), но Макрон хочет поговорить о самой сути работы «семерки» и сосредоточиться на стратегических вопросах. Он даже отказался от подготовки совместного коммюнике, справедливо заметив, что все равно его никто не читает:
«Я хочу превратить этот саммит G7 в полезную встречу для коллективного осознания сложного вызова, стоящего перед нами... Мы живем в такой исторический период, когда международный правопорядок, которого мы придерживаемся, отмечен очень глубоким кризисом демократий, одновременно на уровне представителей и эффективности работы... Западная гегемония, существовавшая с XVIII века, в настоящий момент оказалась под большим вопросом. G7 – это только момент в этом историческом пересмотре мирового порядка».
Как пишет Le Figaro, в Биаррице «разыгрывается возможность успешного переосмысления европейского цивилизационного проекта». То, что Макрон все два с лишним года пытается вдохнуть новую жизнь в проект единой Европы, отчасти даже переформулировать его – не новость. Хотя, конечно, странно выбирать для обсуждения европейского будущего встречу, на которой трое из шестерых его гостей приезжают с других континентов, а еще один как раз сейчас пытается выйти из этой самой единой Европы. Впрочем, Макрон, видимо, все-таки будет говорить о переосмыслении роли Запада как такового, причем как его роли в мире, так и отношений двух его частей, атлантической, англосаксонской и континентальной, европейской.
Вот только с кем он будет об этом говорить?
Этот саммит похож на собрание людей, которым не о чем говорить друг с другом, и не только из-за огромных разногласий внутри «семерки». Трамп лишь обнажил существующие проблемы, но к сегодняшнему дню по всем ключевым вопросам у Европы и США есть противоречия, начиная от политики торгового протекционизма, которую продвигает Трамп, и заканчивая Ираном, от соглашений по климату до отношений в рамках НАТО. Рассуждения о расколе Запада стали общим местом на фоне откровенной ставки Трампа на усиление США как национального государства и общего падения влияния на мировые события как Запада в целом, так и двух составляющих его частей по отдельности.
Европа застыла в непонимании, что ей делать. Брать на себя функцию лидера свободного мира она не может (хотя бы в силу отсутствия полноценного суверенитета, в том числе и военного). Но и просто огрызаться в ответ на все возрастающее американское давление тоже невозможно. Нужны какие-то большие общеевропейские дела на пути к самостоятельности, но их нет. В этой ситуации Макрон пытается взять на себя роль лидера западного мира, хотя бы идеологического. Но время выбрано крайне неудачно – не только из-за разногласий внутри Запада, но и вследствие крайне слабых позиций почти все лидеров стран «семерки».
Конечно, «семерка» рождалась тоже в очень непростое для ее участников время – в предшествующем первой встрече 1974 году были вынуждены уйти в отставку такие знаковые фигуры как президент США Ричард Никсон и канцлер ФРГ Вилли Бранд. Оба были очень активны на мировой арене (в том числе и на российском направлении – установив близкие отношения с Леонидом Брежневым) и очень популярны в своих странах. Но их сожрали, потому что они стали слишком самостоятельны и посчитали себя реальными руководителями своих стран. Штаты ради выбрасывания Никсона из Белого дома даже разыграли Уотергейтский скандал, серьезнейшим образом ударивший по всей политической системе страны.
В 1975-м Запад еще не оправился от последствий нефтяного шока – многократного роста цен после арабо-израильской войны 1973 года. В 1975 Америка окончательно потеряла Южный Вьетнам, а СССР укрепил свое влияние в Африке за счет Анголы и Мозамбика, да и в Европе поднималась левая волна: сначала в Греции и Португалии, а вскоре она накроет и Испанию. Разрядка уже открыто оценивалась атлантическими ястребами как проигрыш Запада СССР.
В этих условиях сам хозяин первой «семерки» Валери Жискар д'Эстен (он тоже пришел к власти лишь за год до этого, после смерти Жоржа Помпиду) не излучал особой уверенности. Но все-таки изначально встреча была посвящена не глобальным геополитическим вопросам, а торговым войнам. Точнее, необходимости отказа от них внутри самого Запада.
Сейчас перед Западом формально стоит та же проблема, при этом конкурирующей экономической системы, то есть социалистических стран во главе с СССР, вроде бы нет. Однако легче ситуация не стала. Доля стран «семерки» в мировой экономике снизилась в полтора раза и будет уменьшаться дальше. Но главная проблема Запада сейчас – в слабости его лидеров.
Из семи собирающихся в Биаррице политиков большинство похоже на хромых уток. Лучшие шансы на политическое долголетие у самого великовозрастного – Дональд Трамп почти наверняка переизберется президентом в следующем году. Но его представление о мироустройстве и роли в нем Запада (он вообще ставит под сомнение единство Запада как такового) не имеет ничего общего с тем, что есть у Макрона или Меркель.
А вот один из самых молодых, канадский премьер Джастин Трюдо (его отец, кстати, был участником первого саммита «большой семерки»), вполне может проиграть предстоящие в октябре парламентские выборы. У японского премьера Синдзо Абэ срок полномочий истекает осенью 2021 года. И хотя у него очень амбициозные внутри- и внешнеполитические планы на оставшиеся два года, Япония все больше играет свою игру на мировой арене и не собирается играть в общие с остальной «семеркой» игры.
Но самое главное – это позиции четырех представителей Европы в «семерке».
Борис Джонсон думает только о Брекзите – и его планы на будущее не простираются дальше того, как бы победить на почти неминуемых досрочных выборах.
Италия, которую представляет Джузеппе Конти, вернулась к своему обычному состоянию – правительственного кризиса. Так что Конти даже приехал в качестве исполняющего обязанности премьер-министра.
Ангела Меркель должна покинуть пост канцлера через два года. Но развал ее коалиционного правительства может случиться в любой момент, даже этой осенью. И даже Эммануэль Макрон, еще полный задора, уже скоро перешагнет половину своего президентского срока – и непонятно, как он будет пытаться переизбираться в 2022 году.
То есть горизонт планирования даже самых долгоиграющих участников встречи в Биаррице ограничен двумя годами – краткосрочней некуда. Сидящая (из-за проблем со здоровьем) Ангела Меркель – наиболее выразительный образ современной Европы. На фоне атак Трампа и слабости Меркель Макрон думает прыгнуть вперед и вверх – не замечая, что его прыжок произойдет с уровня стула, на краешке которого сидит уставшая Ангела.
